Эксперт по уничтожению
Шрифт:
Позади осталось несколько километров кишащей свирепыми Сатирами территории, впереди блестели уже отчетливо различимые огни костров и полевых кухонь войсковой части. Необходимо было прошагать еще около полукилометра, но зона эта, как было заметно, считалась людьми безопасной – цепочки следов солдатских сапог испещряли тонкий снежный покров.
– Никогда бы не подумал, что обрадуюсь, почуяв этот запах, – заметил Президент, принюхиваясь к долетающему из укрепрайона дыму полевой кухни. – Простые, приготовленные на огне щи! Как я их раньше ненавидел, а теперь готов, наверное, целую кастрюлю выхлебать!
Гавриил ответил ему сдержанной
– Видимо, пора прощаться, – произнес Глава Совета после того, как немного передохнул. – Рад был с вами познакомиться, господин Президент. Удачи вам – мы надеемся на вас как на наше единственное спасение.
– Что ж, пора, значит, пора, – согласился Верховный Главнокомандующий. – Я тоже был рад знакомству, господин главный рефлезианец. Вам удачи втройне. Не переживайте: о сроках я помню… Надеюсь, еще свидимся?
– Не буду лукавить: скорее всего, нет, – произнес Гавриил.
– Почему же? – удивился Президент. – Могу вам обещать, что в случае успеха операции ваше… секретное общество будет признано легальным и все вы станете полноправными гражданами России. Почетными гражданами!
– А зачем нам это? – снисходительно улыбнулся смотритель. – Нет, конечно, спасибо за честь, но я тысячелетиями жил обыкновенным человеком с минимумом потребностей и был счастлив. У меня есть имя – Гавриил, так я и хотел бы именоваться, безо всяких приставок и званий. И любой из моего окружения согласится со мной, так что покорнейше прошу меня извинить. Просто дайте нам жить, как раньше, другого не прошу… Хотя нет, одна просьба все-таки имеется: будьте впредь более осмотрительны в выборе друзей.
– Насчет этого могу поклясться вам на Конституции! – заверил Гавриила Президент и дружески козырнул ему на прощание. Смотритель отсалютовал главе государства таким же жестом, хотя ни в каком звании и ни в одной армии сроду не числился.
Через мгновение на месте, где только что стоял Глава Совета смотрителей, образовалась пустота, и лишь отпечатывающиеся словно сами по себе следы на снегу да легкие завихрения снежинок вокруг ставшей невидимой смотрительской фигуры говорили Президенту о том, что Гавриил – вовсе не мифический архангел, а реально существующий человек. Но человек, при общении с которым невольно начинаешь верить в самые невероятные сказки.
ЧАСТЬ ПЯТАЯ
ЖЕСТОКАЯ МУЗА ИСКУССТВА ВОЙНЫ
Удар грядущего дня готов принять я стоя.
Зима вошла в Староболотинск, словно Наполеон в сожженную Москву. И если раньше ей не радовались лишь работники коммунальных служб да водители, то в этом году прихода зимы не желал никто, даже дети. Седовласая старуха-зима бродила по пустым улицам, заходила в распахнутые двери и окна, в явном раздражении разбрасывала по промерзлым комнатам снег и брела дальше, обиженно воя в обесточенных проводах ледяным ветром. Холодной зиме не нравился такой холодный прием, и она недоумевала, почему в этом городе ее встречают столь недружелюбно. Откуда ей, заезжей гостье, было знать, что нынешним своим визитом она невольно помогает не горожанам, а тем, кто выгнал их из домов в темные подземелья. Впрочем, зиме было на это наплевать – ее-то ведь никто ниоткуда не выселял да и не мог выселить в принципе.
Несмотря на равнодушный прием, зима все равно обещала остаться в Староболотинске как обычно –
Разбившиеся по общинам выжившие люди взирали на беспредел зимы с усталым равнодушием, укутывались потеплее и отсиживались в глубоких подземных убежищах. Редкие отчаянные смельчаки в грязно-белых маскхалатах выбирались на поверхность, и то лишь по самым неотложным делам, к которым относилась прежде всего добыча медикаментов и горючего для примусов – дровами и углем предпочитали не пользоваться, дабы дым не навел на убежища врага. Запасы провианта, согласно строгому распоряжению старших общин, были произведены еще осенью: и их количества должно было хватить до весны, такой далекой и нереальной…
Люди уже не ждали ничего – ни помощи, ни чуда. Постоянное пребывание в холодных подземельях, ежедневно наблюдаемая смерть и отсутствие надежд на то, что когда-нибудь вернется прежняя, человеческая жизнь, постепенно разучили плакать даже детей. Не слышно было ни разговоров, ни бесед, поскольку все они так или иначе затрагивали прошлое, а зачем лишний раз его ворошить, если будущее теперь не существовало и в мечтах?
Поэтому, когда однажды, в очередной ничем не примечательный день (ночь? вечер? утро?) в убежище Четвертой общины пришли какие-то люди (миротворцы? рефлезианцы?) и приказали общинникам встать, собрать самое необходимое и куда-то идти (на смерть? на свободу?), те не воспротивились, просто поднялись, взяли на руки обессиленных детей и безропотно зашагали наружу.
Мефодий стоял у выхода из подземного гаража и вглядывался в лицо каждого, кто проходил мимо него. Как только очередная группа людей оказывалась на улице, ее тут же накрывал «скользким колпаком» один из смотрителей и вел по направлению к Институту ядерной физики – месту расквартирования Третьей общины. Путь предстоял недолгий – всего пару кварталов, – но за эти пару кварталов с вышедшими на поверхность людьми могло случиться все, что угодно. И хоть вокруг были выставлены группы наблюдения, огромный риск эвакуации Четвертой общины от этого не ослабевал.
– Их здесь нет, – сказала Кимберли, выйдя из гаража и остановившись рядом с Мефодием. – Я проверила.
– Да, я уже понял, но… – пробормотал Мефодий, не сводя глаз с пожилой пары, бредущей мимо и трогательно поддерживающей друг друга под руки. – Подумал, столько времени прошло, вдруг с первого взгляда не признаю…
– Пойдем, – Кимберли настойчиво потянула его за локоть. – Может, твоего брата и его жены вообще в тот день в городе не было, может, они где-нибудь на Тенерифе загорали.
– Все может быть, – угрюмо согласился Мефодий, следуя за подругой. – Кирилл раньше любил по осени на Канары махнуть…
Эвакуация прерывалась четыре раза: трижды наблюдателями были замечены Сатиры, а в последний раз – маячивший в небе высший юпитерианец. При поступлении сигнала об опасности находящаяся в пути группа людей незамедлительно скрывалась в близлежащих подъездах, специально перед операцией проверенных и подготовленных для подобных случаев по всей протяженности маршрута. Единственное, что могло выдать людей, так это отпечатки ног на снегу, но свирепствующий сегодня буран успевал заметать следы начисто.