Экстерминатор. Том 2

Cyberdawn

В общем, добрались до высокой звёздной безымянной системы. Народ в рубке сгрудился, а я не возражал: всем интересно было. И начал Мозг строить голомодели, выдавать данные. И «мда-а-а-а», с почёсыванием затылков и офигением вышло у нас практически хоровым.

Для начала, сам Гефест. Чудовищно огромный металлический шар, на высокой звёздной орбите, охваченный кольцом, в котором располагался пакет огромных дюз, направленных к звезде.

— Пребывание объекта Гефест возможно только на сверхвысокой звёздной орбите, капитан Керг. В противном случае он попадёт в гравитационную

ловушку звезды и, судя по моим расчётам, просто не сможет покинуть систему.

— А если на эти дюзы подать больше мощности? — заинтересовался я.

— Не выдержит структура объекта, капитан.

— Сломается нахрен от собственной тяги.

— Именно так. Это примерные расчеты, исходя из общих данных прочности материалов. Но данные от датчиков указывают, что материалы объекта Гефест — стандартные.

— Но это не точно, — хмыкнул я. — Впрочем, то, что он на высокой звёздной — это и подтверждает. А дюзами, видимо, корректирует орбиту, чтобы не упасть.

— Видимо, так, капитан.

Ну вообще — впечатляюще. При том, что Атомиум больше в несколько раз — но у Атомиума всё совсем по-другому. Он и болтается в таких условиях, что если выйти в пустоту без защитных полей — зажаришься от света пульсируещей звезды. О температуре говорить смешно — понятно, что в вакууме её нет, но интенсивность излучения близка к среднемощному лазеру. В ЛЮБОЙ точке вокруг Атомиума, кроме этого «подлётного коридора», прикрытого полями, которым мы и не пользовались. В общем — Атомиум впечатлял. Но это — летает, чтоб его!

Далее, система была… да просто кишела внутрисистемниками. Мозг отметил сигнатуру двадцати тысяч летательных аппаратов, и это с учётом астероидных полей и электромагнитной бури от светила — она тут была, видимо, постоянной. Это не говоря о том, что за звездой могло быть не меньше, а то и больше. В общем — просто толпа какая-то! Понятно, что невооружённым взглядом хрен эту «толпу» увидишь — расстояния космические, а звёздная система — это огромные расстояния. Но столько мы нигде не видели, даже близко. И Мозг признал, что такого «напряжённого внутрисистемного трафика» ему наблюдать не приходилось.

Впрочем, ладно. Помдакали, в затылках почесали, глазами офигело друг на друга попучились, пора и делом заниматься.

— Мозг, вызывай станцию Гефест, — распорядился я.

— Нецелесообразно, капитан Керг, — вдруг выдал комп. — От станции Гефест направленным лучом идёт послание, не предполагающее связи. С самого нашего появления в нормальном космосе, капитан.

— А почему не доложил? — уточнил я, на что Мозг подсветил один из сотни голоэкранов.

— Немедленной реакции на данную информацию безопасность корабля и экипажа не требовала, капитан. Передача размещена наряду с прочими данными по системе.

Ну… ладно, вчитались. И, в общем — правда «не требовала». Так и так, Мир (именно Мир, так в послании и указывалось) Гефест открыт для посещений. Убивать разумных на территории Мира совсем уж без повода не стоит, как и применять к ним насилие (длинный список чего). А стоит пролететь до шлюзовой площадки, ознакомиться с правилами и заниматься тем, ради чего

мы прилетели к «Миру Гефесту». Кстати, траектория подлёта, пока мы разглядывали послание, несколько менялась как вообще — из-за разницы орбит, так и в части «подлета к палубе», видимо, из-за кораблей, вылетающих-прилетающих, чёрт знает.

Что интересно: запретов на что-то в «припаркованном корабле», как и денег «за парковку» местные не обозначали. Правда, невинно упоминали, что «агрессия, направленная на станцию и её обитателей, встретит ассиметричный ответ». И почему-то мне эта асимметрия видится совсем не как «цветы и выпивка», уж чёрт знает, почему.

Ну ладно, легла Энерида на указанный курс. По мере приближения к планетоиду фигели все, в том числе и Мозг. Он, правда, компьютерно, но точно фигел, выстраивая чудовищную энергосингнатуру планетоида. А посадочная палуба — оказалась сегментом кольца с дюзами, снабженным слабым генератором гравитации — половина Же, где-то. При нашем приближении нас стали пристально отслеживать, а Мозг отметил несколько сотен турелей с энергетическим оружием по периметру полуторакилометровой грани кольца.

Шмякнулись, тут же Мозгу последовало «входящее подключение к сети», уже с подробными данными и возможностью отправлять запросы. Правила станции, всякое такое. И первую минуту мы вчитывались: правила на Гефесте были «весёлыми», причём это сразу указывалось. Нет понятия «разумный», есть «житель станции», который молодец и с правами, ну и «гость станции», который хрен из-за бугра, и правами и прочим не осыпан. Далее, пол-Же — это нормальная и повсеместная гравитация на Гефесте, то ли из-за экономии энергии (что, учитывая монструозные размеры, вполне понимаемо), то ли ещё из каких соображений. Денег с нас за место на обшивке не берут, как и за гостевой доступ к корабельной сети, который правилами и обзором ограничивались.

— В общем, чтобы связаться с этим Юфлоском, надо оплатить подключение к сети Гефеста. И для того, чтобы выйти на станцию — тоже надо платить, — подытожил я. — Ну, хорошо что не дорого, да и на Атомиуме за «парковку» деньги берут.

— Там пульсирующая звезда, командир, — напомнила Мила, на что я просто кивнул.

— Так, ладно, давайте быстро посмотрим, что они о себе сообщают, а не правила, — решил я, — обзоры эти.

А вот «обзоры» нас поразили до полного офигения второй (или третий) раз за сегодня. На них наш отряд смотрел, офигело вглядываясь в видео и изображения с «аборигенным населением».

— Это… — прервал офигевшим басом офигевшую тишину Самсон. — А как они до сюда-то добрались? И с чего так покраснели-то?

23. Графский заказ

— От стыда, наверное, — растерянно пошутил я, встряхнулся и отрезал. — Это не они, Самсон. Просто похожи.

— Не они, — напряжённо подтвердил Андрюха, пристально вглядываясь в видео. — Разница не только в цвете кожного покрова, но и явные следы формирования и развития в условиях пониженной тяжести. И ряд изменений — даже на глаз заметно, что другие. Хотя, видимо, прототип брался один.