Экстрасенс там. Дилогия

Мелешкин Максим

– Может, и хочу, но не привязанным к дереву на полянке.

Он опустил взгляд:

– Хорошо. Эван, ты как будто чужой человек, наверное, это правильно после всего… Я хочу, чтоб ты знал, ты всё равно мой сын. Мы все тебя любим, – отец поднял на меня глаза.
– Эван, прости меня, если сможешь. Приезжай, пожалуйста, к нам, как сможешь и если захочешь. И спасибо.

– Приеду, как будет время, - я себя пересилил и обнял его, пусть этот пожилой уже человек живёт дальше спокойно, по возможности не оглядываясь назад. Ему ещё детей поднимать. – Береги семью, обними братьев за меня и поцелуй Кару.

–

Я буду надеяться, что ты когда-нибудь это сделаешь сам.

Подхватил рюкзак, махнул удивлённым мужикам и потопал в лес. Пусть с ними отец объясняется. Зашёл в лес, немного углубился и надел броню, намотал маскирующие ленты поверх латных рук, повтыкал веточек. Через час я сидел на дереве в густой кроне и смотрел на переполох в деревне. Новость о переезде моей семьи вызвала настоящий ураган в населённом пункте. Со своего места я видел огромное удивление, смятение и затаённую радость на лицах родных. Моя маленькая сестрёнка Кара прыгала вокруг дяди Бжера, а он шутливо пытался её поймать. Отец организовывал братьев на сбор вещей, мать охала и причитала, но уже потихоньку включалась в процесс. Справятся.

К калитке подошла процессия пожилых людей, которую возглавлял сухонький староста. Отец никого не пустил во двор, быстро переговорил с пришедшими и отправил их подальше, судя по жестам. Старейшины потоптались и толпой ушли в сторону дома старосты, старые мудаки. Сколько моим надо на сборы? Дня два? Хоть бы не учудили что-нибудь.

По всей деревне люди собирались группками, явно обсуждая последнюю новость. Пока никаких враждебных действий никто не предпринимал. Посмотрим, что будет дальше. Мне, кровь из носу, нужно выйти из тела сегодня ночью. До вечера я сидел на дереве и наблюдал за жизнью Эвановой деревни. Рядом с моим укрытием прошли несколько охотников. Пока что народ в деревне успокоился, и уже в сумерках всё движение прекратилось. Кое-где зажёгся свет в домах.

Я привязался к дереву, уселся поудобнее и стал вспоминать все способы выхода из тела. Самым действенным мне в моём положении показался вытянуть своё тонкое тело из физического, потянувшись за сучки дерева, на котором сидел. Промучился час, но ничего не получилось. Плюнул и уснул.

Утром проснулся рано, слез с дерева и растворился в лесу. У меня созрел план. Целый день посвятил подготовке, к вечеру вернулся на облюбованное место, но несколько в другом виде. Я был голый, если не считать длинной юбки, связанной из травы. Тело я обмазал красной глиной, которую нашёл пару лет назад, когда исследовал окрестности деревни. Связал длинную бороду из стеблей очень тонкой травы и соорудил из неё же копну волос на голове. Когда лазил по лесу, случайно наткнулся на череп оленя с рогами, он дополнил мой образ, примостившись на голове. Вспомнил детскую забаву Эвана и нашёл гриб, который, если растолочь, смочить слюной и оставить на свету, начинал фосфоресцировать в темноте. Намазал этой смесью вокруг глаз. Нашёл палку, похожую на лапу, обмазал ещё и её.

В наступившей темноте через частокол деревни Водянки осторожно перелазил леший красного цвета. Я прокрался к дому старосты, он жил один, и нашему разговору никто не должен был помешать. Запор на двери аккуратно и медленно срезал, удлинив ци. В доме было темно, но Эван несколько раз бывал внутри и хорошо помнил обстановку.

В доме

раздавались характерные поскрипывания и приглушённые охи-вздохи. Я даже замер от неожиданности. Чем это тут у нас занимается один из старейшин и с кем? В темноте видно не было, но в неверном голубоватом свете, льющемся из окна, отчётливо были видны очертания длинноволосой грудастой фигуры, которая подпрыгивала на кровати. Устроился староста очень неплохо. Молодняк, значит, в жертву, а сам тут тихонечко развлекается.

Аккуратно моя левая рука сжала рот женщины, а правая сдавила сонную артерию. Фигура задёргалась и обмякла. Дед даже не заметил, лёжа под ней. Отпустил тело, она упала на грудь старосты. Он ойкнул, начал что-то причитать, барахтаясь под женщиной. Приблизился к его лицу и откинул за ухо пучок травы, открывая нарисованный светящийся глаз. Я несколько часов тренировался в лесу говорить шипяще-рычащими звуками, вроде бы получалось, попробуем:

– Не вздумай кр-ричать, человек, – прошипел я дедку в лицо. Надеюсь, он копыта не откинет. – Иначе я сожру твою душу вместо Эвана. Что ты задумал сделать с его семьёй?

Выпученные глаза старосты белели в темноте и были размером, как золотой.

– Н-и-ичег-о-о, – проблеял он.

– Хоро-о-ш-о-о, они под моей защитой. Завтра вечером я жду тебя на моей поляне, принесёшь мне золото, это будет плата за пропущенную жертву.

– Зачем тебе золото? – выдавил дед.

Ты смотри, прямо зрит в корень. Протянул руку над ним и зажёг большой шар ци. Староста зажмурился, но я увидел, как расширились ещё больше его глаза, когда он мимолётно увидел мой образ.

– Я куплю у тёмных магов себе души. Хочешь, приведу тёмных к твоей деревне?

– Не надо, – прошептал дед.

– Завтра вечером на моей поляне, много золота, жду. Только посмей ослушаться, человек.

Для увеличения эффекта я процарапал ногтями трёх пальцев по его щеке, добавив капельку ци. Тут очень вовремя застонала и зашевелилась женщина. Пока староста отвлёкся на неё, я испарился из дома. Действовать из тонкого мира было бы намного эффектнее, но вроде и так получилось ничего.

В сумерках следующего вечера на поляне, где Эвана привязали к дереву, стоял, трясясь, сухонький дедок, держащий тугой мешочек в руках. Я подгадал момент, когда он отвернётся, и, вскочив на большой камень, быстро принял позу царя леса. Естественно, как я её представлял.

– Принёс-с-с?

Староста вздрогнул и оглянулся на звук:

– Да. Вот, – он протянул мне мешочек.

– Оставь, где сто-и-ишь, и иди.

– Владыка леса, наши охотники не будут больше пропадать? – бухнулся на колени дед.

– Я пока не трогал. Там…– я указал веткой в сторону моря, – недалеко… люди, трое мужчин, это они… Ваши проблемы. Иди.

Следы я обнаружил вчера. После того как прошёлся по ним, нашёл стоянку и даже тело пропавшего охотника. Староста, пятясь и кланяясь, удалился с поляны. Я обошёл его по кругу и проследил до самой деревни. Вернулся на поляну и забрал оставленный кошелёк, внутри оказалось пятьдесят золотых. Хорошо. Вымылся, переоделся и вернулся на свой пост возле деревни. Утром семья погрузилась на телеги и выдвинулась в новый дом. Провожали их всей деревней, мне показалось, что зависти во взглядах было гораздо больше, чем злости.