Экстрасенс. Назад в прошлое. Россия 2006
Шрифт:
Из мыслей о высоком меня вырвала Рита:
— Ань, ну ты с нами или где? Ты как вообще? — и придвинувшись ближе, распахнув свои прекрасные очи, в предвкушении добавила заговорщицким шепотом: — Ты знаешь, что там произошло?
Я замялась. Еще вчера ночью, пялясь в потолок, пришла к выводу, что ни одна живая душа не должна узнать о моей причастности к последнему полету Котова-старшего. Унес тайну с собой в могилу, и на том спасибо.
— Смотрите, какая у меня шишка на затылке, — для отвлечения внимания пожертвовала
— Тетя Света из тридцать пятой говорит, что она выглянула на крики и топот в подъезде. Это она тебя обнаружила и милицию вызвала. Говорит, ты вся в кровище была! Мы так испугались. И в сознание сколько не приходила. Мы приехали, нас не пускали!
— Спасибо, девчат. Да что мне будет? Заживет. Мне, знаете, скоро деньги большие понадобятся. Следователь приходил, сказал, что меня могут из квартиры выкинуть, как несовершеннолетнюю, и упечь в детский дом! — и носом шмыгнула в конце.
Я конечно нагнетала, лишение квартиры, которая и не моя-то вовсе, далеко не та страшилка, что может лишить меня покоя и сна. Хотя девочки прониклись и впечатлились игрой недобитого актера.
— Ужас! Как так-то? Кто?
Жму плечами, держу игнтригу.
— По деньгам у меня голяк, — Рита понурила голову, — еще кредит за гитару выплачиваю, ну, ты помнишь... Мать на меня зла после того случая с Ваней, сказала до конца учебного года ей не звонить. И денег подкинет, только если год без троек закончу, — Рита к концу речи совсем погрустнела.
Соня, собравшись с духом, как в омут с головой бросилась:
— Я на море летом копила, — и шепотом добавляет, — Двенадцать тысяч. Я тебе дам.
Да уж, целое состояние…
— Спасибо, моя хорошая, я тебе их обязательно верну, успеешь билеты купить, обещаю. Мне бы только восемнадцатилетия дождаться в больнице. Может взятку кому дать придется. Стоит только выписаться — или суд, или выпнут из дома. Мент этот скользкий, прям чую его нездоровый интерес к моей квартире.
— Ань, а что на счет отца? Что с похоронами?
Папашу вот совсем не жаль. Не самая желанная смерть, но, походу, конченый был козлина. Туда ему и дорога. Без него однозначно проще, чем нянчиться.
— Он не успел с тобой ничего такого сделать? — И многозначительно скосила глаза вниз.
Ох, ты же божечки, детский сад.
— Нет. Меня никто не насиловал.
Если честно, понятия не имею, что пережило это тело. Да даже если и было. Вот уж далеко не самое страшное, что мне доводилось вытерпеть в прошлой жизни.
Какие же эти девулечки наивные. Хорошенькие, молоденькие, розовощекие. Глазки так и светятся, стреляя любопытством по сторонам. Все им интересно. Так бы и затискала!
Не дал мне бог дочери в прошлой жизни. Да
Уходя, одногруппницы обещали навещать каждый день. Девчата принесли мне нормальную одежду, тетрадки. И я наконец-то смогла переодеться и комфортно себя почувствовать. Уютно устроившись на постели, погрузилась в анализ и планирование. Мне это всегда помогало.
* * *
Наутро в палату врывается женщина неопределённого возраста. В офисном дешевом костюме, который сидит на ней бесформенным мешком. Видать, схуднула здорово, а на новый денег не хватило. Серая нездоровая кожа лица, высокий начес баклажановых волос, жуткий макияж с бровями-ниточками и губами-бантиком с острыми изгибами.
И это «милое создание», лишь открыв рот, посылает в нашу палату такие децибелы негатива, что все присутствующие теряются.
— Ты Котова? Собирайся. Сейчас напишут тебе справку — поедешь со мной.
Я обескуражена.
— А вы кто вообще?
— Я из соцопеки. Давай, давай живо! — командовать эта дама явно привыкла. — Мало того что моих коллег не пропустили, еще я тут с тобой церемониться должна, — она хватает меня за руку и волочит в коридор. Благо завтрак недавно закончился, и я не успела раздеться.
Омг! Когда же закончится это паломничество? Тянет меня за предплечье с таким остервенением, словно я мешок с картошкой. Через весь коридор, мимо ординаторской. Неужели и на улицу так выпрет, вообще-то не лето!
Спасение утопающих — дело рук самих утопающих. Пытаюсь вырваться. Куда там! Медвежий капкан лишь крепче сжимает. Все же выкручиваю руку и начинаю ставить мерзкую тетку на место.
— Да кем вы себя возомнили вообще? Вы в курсе, что здесь везде камеры, и я на вас заявление напишу за домогательство к несовершеннолетней? Думаете, вам можно безнаказанно творить что угодно? Вы даже удостоверение не показали, уже ручонки свои загребущие тянете. Вот проступят у меня синяки, сниму побои. Если не заметили, мы в больнице. А здесь люди болеют! У меня сотрясение мозга и постельный режим между прочим! — прооралась, и даже легче стало.
Тетка же багровее тучи. Стоит напротив, вся нахохлилась, кулачки сжимает, разве что только пар из ушей не валит.
На шум начали выглядывать любопытные выздоравливающие из палат. Да и медсестра с дежурного пункта, поняв, что попахивает жареным, сверкая пятками, умчалась на поиски завотделением.
К концу моей тирады к нам уже подходит мой лечащий врач, и с ним еще женщина, тоже, судя по виду, врач. Мне нравится их решительный настрой. Ведь их гнев направлен на взбалмошную тётку, а не на меня.