Экстремальные услуги
Шрифт:
Я помотал головой, отгоняя совершенно несвоевременные видеомемуары. Перед глазами снова ресторан, незнакомые люди танцуют танго. Моя спутница бросает на меня обиженные взгляды поверх богато сервированного стола
– О чем ты задумался? – спрашивает она. Объяснять не хочется, поэтому отвечаю уклончиво:
– Как всегда, ни о чем. Немного о женщинах, немного о старых встречах, которые никак не могу забыть…
У нее странное имя – Ольда. И она почему-то сердится, когда я называю ее Олей. В первый день Конгресса
Сейчас мы сидим на парящих под потолком креслицах, а между нами висит тонкий диск столешницы. Летающие сиденья – это очень удобно, если не желаешь, чтобы сто-то приглашал твою спутницу на танец. Я заказал плотный ленч, но Ольда съела только пару пирожков, так что мне приходится стараться за двоих.
– Говорят, когда-то ты подавал большие надежды, – вдруг говорит она.
После паузы, необходимой для добивания доброго куска ветчины, я меланхолично спрашиваю:
– Кто говорит?
– Лысый Джарвис… доктор Хендерблайн.
– Старик всегда переоценивал мои возможности. В молодости я делал докторскую в его лаборатории, но бросил это занятие. Лысый был обижен на меня – вот и рассказывает всякие небылицы.
– В молодости? – По лицу Ольды нетрудно прочесть, что она пытается угадать, проходил ли я омоложение. – Сколько же тебе лет?
– Немного… – Я скромно улыбаюсь. – Совсем недавно разменял седьмой десяток. В общем, пару раз я попадал в переделки, так что пришлось раньше времени нырять в капсулу с ферментами.
Расширенные глаза, смесь сочувствия с восхищением.
– Отклонялся от вертикали?
– Приходилось… – Я продолжаю улыбаться. – Не переживай за меня. Ну потерял в общей сложности часок-другой. С каждым может случиться.
Она явно борется с желанием прочитать мне нотацию: дескать, нужно быть осторожнее, когда работаешь внутри черной дыры. Впрочем, кажется, Ольда понимает, что ее мнение меня не слишком интересует. Поэтому возвращается к прежней теме:
? Что же заставило тебя бросить науку?
? Женщины.
? А если подробнее?
? Не стоит. Ты будешь ревновать.
? Без подробностей я буду ревновать еще сильнее.
Именно этого я и добиваюсь…
Она все-таки разбередила память о той старой истории. Двенадцать лет фанатичных занятий теоретической физикой кого угодно превратят в законченного идиота. Лишь на финише четвертого десятка я вдруг сделал страшное открытие: счастье заключается вовсе не в корпений над математическими выкладками, понять которые способны лишь пара сотен подобных мне моральных уродов. Нет, счастье – в любимых женщинах. Может быть, даже не обязательно, чтобы они были очень уж любимыми…
Тут очень кстати появилась Айседора, и мы составили экипаж малого рейдера Дальней Разведки. Ее энтузиазма хватило ненадолго, и накачанная блондинка вернулась на свою планету к тоскующему жениху-менеджеру. Мне пришлось искать другое существо женского пола – достаточно симпатичное и вдобавок умеющее пилотировать корабли такого класса. Результатом стали скоротечные, но бурные романы с Людмилой, Чжу-Янь и Натали.
Потом неожиданно разразился мятеж Фурушиты, едва не превратившийся в полномасштабную гражданскую войну, дальше были Форсированная Экспансия и Большой Террор, а также
Иногда приходилось осваивать новые профессии, в других случаях очень кстати бывали знания, доставшиеся со времен, когда магистр Кассетов тужился постичь устройство Мироздания. И было еще много всякого – главным образом такого, что противоречит всем заповедям всех религий. А завершился тот период моей жизни совершенно неожиданно – оказалось, что у меня есть жена и двое детей, которых нужно выводить в люди. Впрочем, и семейная жизнь оказалась недолгой…
В конце же концов я стал тем, чем стал, – главой крохотной, но преуспевающей фирмы весьма специфического профиля. Не могу сказать, что безумно счастлив, но пока не стремлюсь что-либо менять…
Словно угадав мое нежелание продолжать этот разговор, Ольда предлагает потанцевать. Мы подзываем свободную «платформу невесомости» и присоединяемся к другим парам, кружащимся в колодце ресторанного зала. Ярусы распределены четко – столики летают на уровне трех кольцевых балконов, а танцующим отведены пол и два эшелона между сидящими. Всё как в лучших заведениях цивилизованных планет. Лютеция, конечно, мирок провинциальный, но аборигены стараются не отставать от моды.
И еще одна верная примета периферийного мира в – ресторане много военных, причем почти все – в повседневных мундирах. Флот, пехота, десантура, пограничники. У многих – орденские планки в несколько рядов. Здесь, в ближних окрестностях Солнечной системы, должны стоять крупные гарнизоны всех родов войск. На всякий случай.
В нашей части Галактики никогда не было спокойно, хотя уже года три не случалось больших конфликтов
После обеда грузимся в машину, которую я взял в агентстве проката. «Рено-Джулия» – удобный аэромобиль, хотя в подметки не годится моему оставшемуся на Венере лимузину, сделанному по индивидуальному заказу. Но не могу же я возить свой аэро в багажнике звездолета?!
Припарковавшись возле университета, направляемся в корпус физфака. В южном полушарии Лютеции кончается лето, поэтому абитуриенты уже сдали экзамены, а студенты блаженствуют на каникулах. Второй и третий этажи отданы под стендовые сообщения, и вдоль стен горят голограммы: тексты, графики, таблицы, спектрограммы.
Прогуливаясь вдоль стендов, ловлю завистливые взгляды. Мой бизнес по оказанию экстремальных услуг приносит солидный доход, поэтому я могу позволить себе обед в люкс-кабинете, в то время как профессора со своим окладом в три тысячи сидят по углам общего зала. На мне уникальный костюм, принимающий любую форму. Такую одежонку выращивают на Гондване по индивидуальным заказам, и стоит она безумно дорого. Это даже не одежда, а живое существо, выдрессированное удовлетворять гардеробные капризы хозяина.