Экстренное погружение
Шрифт:
– Двадцать метров, – доложил вахтенный. Его ровный голос абсолютно не соответствовал мрачному выражению лица.
– Видимость улучшается, – внезапно произнес Тяжкороб. – Смотрите…
На экране отчетливо обрисовался верхний край рубки – вода стала не такой мутной. И тут в десятке метров совершенно неожиданно показалась громадная бесформенная ледяная скала.
В балластные хлынула вода. Вахтенному не требовалось никаких приказаний. Если бы лодка продолжала, как в первый раз, всплывать, попав в слои воды иной плотности, они бы опять подпрыгнули
– Семнадцать метров, – доложил офицер по погружению. – Подъем прекращается… – Шум воды, заполняющей цистерны, постепенно затих. – Останавливаемся…
– Шестнадцать…
– Удерживать лодку на этой глубине, – Грубозабойщиков бросил взгляд на экран. – Мы заметно дрейфуем в сторону полыньи… Надеюсь…
– Я тоже, – отозвался Тяжкороб. – Между рубкой и этим проклятым сталактитом зазор не больше двух метров.
– Маловато, – согласился Грубозабойщиков. – Симонов?
– Секунду, товарищ капитан. Не могу разобрать… Нет, понятно, – в его голосе наконец-то прорвалось волнение. – Тонкий лед!
Командир среагировал как автомат. «Стоп всплытие! Задний ход! На глубину!» Дроздов посмотрел на экран. Наискось через весь экран медленно плыла вертикальная стена льда, серым облаком заслонившая чистую воду.
– Теперь потихоньку, – сказал Грубозабойщиков. – Не торопись… Держите камеру на этой ледяной стене, потом разворот вверх.
Снова загудели насосы, откачивающие воду. Ледяная стена метрах в трех от лодки неторопливо проплыла вниз.
– Пятнадцать метров, – доложил офицер по погружению. – Четырнадцать…
– Не погоняйте, – вмешался Грубозабойщиков. – Нас больше не сносит.
– Тринадцать… – Насосы замерли, вода перестала поступать в емкости. – Двенадцать…
«Гепард» застыл, как парящий в воздухе дирижабль. Камера подняла объектив кверху, и теперь отчетливо различалась верхушка рубки и плывущая ему навстречу корка льда. Вновь забурлила вода, наполняя цистерны, рубка почти без толчка соприкоснулась со льдиной, и «Гепард» застыл в неподвижности.
– Отличная работа, – похвалил Грубозабойщиков командира поста погружения. – Теперь только слегка толкнуть плечиком. Нас сносит?
– Курс постоянный.
Грубозабойщиков кивнул. Заработали насосы, теперь уже вытесняя воду из цистерн, облегчая корабль. Время шло, вода вытекала, но ничего не происходило.
Грубозабойщиков подошел к пульту глубины и принялся изучать приборы. Дроздов с опаской ожидал, что он предпримет дальше.
– Достаточно, – сказал командир. – Иначе взлетим как воздушный шарик. Лед толще, чем мы рассчитывали. Похоже, нужен толчок. Притопи лодку примерно до двадцати метров, потом дай пузырь как следует в цистерны – и у нас все получится.
Кондиционеры перестали работать. Воздух, а вернее, то, что от него осталось, казался Дроздову густым и горячим. Он осторожно повел глазами по сторонам и убедился, что и все другие заметно страдают от недостатка воздуха, – все, кроме Грубозабойщикова. Майору оставалось только надеяться, что
Тяжкороб сощурил глаза, пряча отчетливую тревогу, даже непрошибаемый Рукавишников застыл, потирая смахивающей на лопату ладонью свой выскобленный до синевы подбородок. В мертвой тишине, наступившей после слов Грубозабойщикова, раздался громкий скрежет, потом все перекрыл шум хлынувшей в цистерны воды.
Все впились глазами в экран. Вода лилась в цистерны, зазор между рубкой и льдиной расширялся. Сдерживая скорость погружения, медленно заработали насосы. По мере того, как они опускались ниже, конус света на льдине от палубного фонаря бледнел и расплывался, потом он застыл, не увеличиваясь и не уменьшаясь. Погружение прекратилось.
– Пора! – скомандовал Грубозабойщиков. – Пока нас снова не отнесло течением.
Послышалось оглушительное шипение сжатого воздуха, вытесняющего из цистерн воду. «Гепард» словно нехотя стал подвсплывать; на экране было видно, как световое пятно на льдине постепенно делается все меньше и ярче.
– Дать пузыря, – приказал Грубозабойщиков.
Готовясь к удару, Дроздов напряг мышцы, одной рукой уцепился за столик, а другой – за вентиль над головой. Лед, видимый на экране, ринулся вниз, навстречу им. Внезапно изображение запрыгало, заплясало, «Гепард» вздрогнул, завибрировал всем корпусом, несколько лампочек погасли, изображение на экране дернулось, пропало, появилось снова – рубка все еще находилась подо льдом. Потом «Гепард» судорожно взбрыкнул, накренился, палуба надавила на подошвы, как скоростной лифт при подъеме. Рубка пропала, весь экран заволокла темно-серая муть. Голосом, в котором все еще чувствовалось напряжение, командир поста погружения твердил:
– Десять метров! Десять метров!.. Мы пробились.
– Что и требовалось доказать, – негромко произнес Грубозабойщиков. – Немного терпения – и дело в шляпе.
Дроздов взглянул на этого пухленького, светловолосого коротышку с добродушным лицом – и в сотый раз удивился тому, как редко железные люди внешне похожи на самих себя.
Перестав изображать из себя героя, он достал носовой платок, вытер лицо.
– Теперь можно и погулять по льду. Давайте-ка убедимся, что держимся прочно.
Добавив еще сжатого воздуха в цистерны, офицер по погружению заявил:
– Теперь никуда не денемся, товарищ командир.
– Поднять перископ.
Снова послышалось шипение. Длинная сверкающая труба выдвинулась из колодца.
Даже не отогнув складывающиеся рукоятки, Грубозабойщиков взглянул в окуляр и выпрямился.
– Как там наверху? Прохладно?
Грубозабойщиков кивнул.
– Ничего не видно. Должно быть, пленка воды на линзах тут же замерзла… – Он снова повернулся к вахтенному: – На десяти прочно?