Экстренный случай
Шрифт:
— Мистера Брадфорда, пожалуйста.
— Очень сожалею, — ответила секретарша. — Мистер Брадфорд уже ушел.
— Как бы я мог с ним связаться?
— Мистер Брадфорд будет в конторе завтра в девять часов утра.
— Так долго ждать я не могу.
— Очень сожалею, сэр.
— А вы не сожалейте. Просто пойдите и поищите его. Это доктор Бэрри.
Тон ее мгновенно изменился:
— Подождите минутку, пожалуйста, доктор. — И несколько минут спустя: — Мистер Брадфорд уже уходит, но он сейчас поговорит с вами.
— Спасибо!
Послышался механический
— Джордж Брадфорд у телефона.
— Мистер Брадфорд, это Джон Бэрри.
— Да, доктор Бэрри. Чем могу служить?
— Я хотел бы поговорить с вами относительно Арта Ли.
— Доктор Бэрри, я уже ухожу…
— А не могли бы мы встретиться где-нибудь?
Он помолчал и вздохнул в телефон.
— Это ничего не даст. Боюсь, мое решение окончательно. Причина тут не во мне.
— Я вас долго не задержу.
— В таком случае я буду ждать вас в своем клубе через двадцать минут. В «Трафальгаре».
Я повесил трубку. Сукин сын! «Трафальгар» находится на другом конце города. Мне придется мчаться сломя голову, чтобы попасть туда вовремя. Я поправил галстук и побежал к машине.
Клуб «Трафальгар» помещался в старинном особнячке на Бикон-стрит, у самого подножия Хилла. Сдавая на вешалке пальто, я заметил объявление, сухо сообщающее, что «Дамам вход разрешен по приглашению по четвергам от четырех до половины шестого». Брадфорд встретил меня в вестибюле. Это был невысокий плотный человек, безупречно одетый. Его черный в узкую белую полоску костюм, в котором он пробыл весь день на работе, нисколько не помялся, ботинки сверкали, и
манжеты рубашки высовывались из рукавов пиджака как раз настолько, насколько положено. Карманные часы он носил на серебряной цепочке, университетский значок красиво оттеняла темная ткань жилета. Не нужно было заглядывать в справочник, чтобы сказать, что живет он в Бэверли Фармс или где-нибудь в этом роде, что учился на юридическом факультете Гарварда, что жена его окончила Вассар и до сих пор носит юбки в складку, свитеры из кашмирской шерсти и жемчуг на шее и что дети его учатся в Гротоне и Конкорде.
— Лично я не прочь выпить, — сказал он. — Как вы на это смотрите?
— Положительно!
Бар находился на втором этаже. Мы уселись в удобные кресла у окна, и я заказал себе «Гибсон». Брадфорд лишь кивнул бармену. Пока мы ждали, он сказал:
— Я понимаю, вы- огорчены моим решением, но откровенно говоря…
— Я не огорчен. Потому что я не нахожусь под следствием.
Брадфорд достал из кармана часы, взглянул на них и положил обратно.
— У меня множество клиентов, и мистер Ли — всего лишь один из них.
— Доктор Ли!
— Совершенно верно, доктор Ли. Он всего лишь один из моих клиентов; по отношению ко всем им у меня есть обязательства, которые я и стараюсь выполнять по мере своих возможностей. Сегодня после обеда я разговаривал с окружным прокурором, хотел выяснить, когда будет слушаться дело доктора Ли. Оказалось, что слушание совпадает с другим делом, на ведение которого я уже давно дал согласие. Я не могу находиться одновременно в двух судейских залах.
Принесли
— Ваше здоровье.
— Ваше!
Он пригубил и, глядя в рюмку, продолжал:
— Когда я объяснил положение доктору Ли, он меня понял. Я сказал ему также, что моя фирма постарается предоставить ему компетентнейшего защитника. У нас четыре старших партнера, и вполне возможно, что один из них сможет взяться…
— Но не наверняка?
— А за что в этом мире можно поручиться?
Я отпил из рюмки. Коктейль был скверный — вермут, в который подплеснули чуть-чуть водки.
— Вы близко знакомы с Рендалами? — спросил я.
— Да, я знаком с ними.
— Повлияло ли это как-то на ваше решение?
— Конечно, нет! — Он вдруг выпрямился. — Каждый адвокат очень скоро постигает разницу между деловыми отношениями и приятельскими. Это часто бывает необходимо. — Он улыбнулся и снова отпил из рюмки: —Между нами говоря, доктор Бэрри, я полностью солидарен с доктором Ли, уверяю вас. Мы оба признаем, что аборт — дело житейское. Их делают непрестанно. С практической точки зрения они необходимы. Наши законы на этот счет туманны, плохо сформулированы и до смешного суровы. Но я должен напомнить вам, что доктора в этом случае гораздо более строги, чем сам закон. Специальные больничные комиссии сверхосторожны. Они отказываются дать разрешение на аборт в тех случаях, когда закон никогда не вмешался бы. По-моему, до того, как менять законы об абортах, следует изменить настроения, превалирующие в медицинском мире.
Я ничего не мог ответить. Сваливать с больной головы на здоровую — обряд, освященный веками, и созерцать его нужно в молчании.
— Итак, давайте говорить о докторе Ли. Ему предъявлено обвинение по статье закона штата Массачусетс, принятого семьдесят восемь лет назад, согласно которому аборт является уголовным преступлением, караемым штрафом и тюремным заключением до пяти лет. В случае смертельного исхода приговор может быть от семи до двадцати лет.
— Это что, убийство со смягчающими вину обстоятельствами или непредумышленное убийство?
— Технически ни то, ни другое.
— Значит, допускается взятие на поруки?
— Предположительно — да! Но в этом случае — нет, потому что прокурор попытается предъявить обвинение в убийстве на основании статьи общего права, которая гласит, что смерть, последовавшая в результате уголовного преступления, является убийством. По ходу дела обвинение представит доказательства (и, я уверен, достаточно веские), что доктор Ли занимается подпольным акушерством. Они докажут, что эта девушка, Карена Рендал, приходила к доктору Ли и что он, непонятно по какой причине, ее визит не зарегистрировал. Они докажут, что у него нет твердого алиби. И они представят показание миссис Рендал, что, по словам ее дочери, оперировал ее доктор» Ли. Так что в конце концов все сведется к коллизии показаний. Ли — изобличенный подпольный акушер — будет утверждать, что он операции не делал; миссис Рендал — что он ее сделал. Если бы вы были в составе присяжных, кому бы вы поверили?