Экстренный случай

Хадсон Джеффри

— Ты плохой цирюльник, — сказал я, ощупывая свою голову.

— А мне казалось, что у нас получилось недурно.

— Сколько дыр просверлили?

— Три. В правой теменной части. Мы выкачали оттуда порядочное количество крови. Ты что-нибудь помнишь?

— Нет, — признался я. — Между прочим, когда меня отсюда выпустят?

— Дня через три-четыре, не раньше. Внутричерепное кровоизлияние — довольно скверная штука. Тебе необходимо вылежать.

— Дай морфию, — попросил я.

— Нет, —

сказал он.

— А дарвону?

— Нет.

— Ну тогда аспирина?

— Хорошо, — сказал он. — Немного аспирина можно.

— Настоящий аспирин? Не сахарные таблетки?

Он лишь рассмеялся в ответ и вышел из палаты.

Я немного поспал, а потом ко мне пришла Джудит. Сперва она посердилась на меня, но недолго. Я объяснил, что произошло все это не по моей вине, и она сказала, что я дурак, каких мало, и поцеловала меня.

Затем явились из полиции, и я делал вид, что сплю, пока они не ушли.

Вечером дежурная сестра принесла мне несколько газет, и я перелистал их, ища сообщений относительно Арта. Но там ничего не оказалось. Несколько сенсационных сообщений об Энджеле Хардинг и Греке Джонсе, вот и все.

На следующий день меня навестил Арт Ли. На лице его играла саркастическая усмешка, но выглядел он усталым. И постаревшим.

— Привет! — сказал я. — Ну, как тебе на свободе?

— Хорошо, — сказал он. Он смотрел на меня, стоя у изножья кровати, и качал головой. — Очень больно?

— Теперь прошло.

— Мне очень жаль, что так получилось, — сказал он.

— Да брось ты! Было даже в известной степени интересно. Моя первая внутричерепная гематома.

Я помолчал. Был один вопрос, который мне хотелось ему задать. Я передумал за это время о многом и ругал себя за совершенные ошибки. Худшая из всех — это вызов репортера домой к Ли в тот вечер. Глупее шага не придумаешь. Но были и другие — не лучше. Поэтому мне хотелось спросить его.

Но я только сказал:

— Полиция, наверное, уже закончила следствие по этому делу?

— Да. Грек Джонс снабжал наркотиками Энджелу. Он заставил ее. сделать аборт. Когда выяснилось, что операция закончилась фатально и ты этим делом заинтересовался, он отправился домой к Энджеле, видимо, с целью убить ее. Решив, что за ним следят, он напал на тебя. Шел он к ней с намерением зарезать ее бритвой. Этой бритвой и полоснул тебя.

— Мило.

— Энджела защищалась кухонным ножом. Порезала его слегка. Славная, должно быть, была сценка — он с бритвой, она с кухонным ножом. В конце концов она умудрилась огреть его стулом и выпихнуть в окно.

— Это она показала?

— Да, очевидно.

С минуту мы смотрели друг на друга.

— Я ценю твою помощь, — сказал он, — во всей этой истории.

— Всегда к твоим услугам. Ты уверен,

что это оказалось помощью?

— Я ведь на свободе.

— Я не об этом.

Он передернул плечами и уселся на кровати.

— Огласка, которую получило дело, — не твоя вина, — сказал он. — Кроме того, мне этот город начал надоедать. Вот и сменю местожительство. Мне хочется поселиться в Лос-Анджелесе. Принимать роды у кинозвезд — неплохая перспектива.

— У кинозвезд не бывает детей. У них есть агенты.

Он засмеялся. На какой-то миг я услышал его прежний смех.

— Ты уже побывал у себя в кабинете? — спросил я.

— Лишь затем, чтобы закрыть его. Я договариваюсь с транспортной конторой. Задерживаться здесь не хочется.

— Да, — сказал я. — Могу себе представить.

Все случившееся потом, по-видимому, явилось результатом обуявшей меня злости. Дело и без того оказалось пакостным, до отвращения пакостным, и мне не следовало в него соваться. Копаться в нем дальше нужды не было никакой. Можно было бросить все и предать забвению.

На третий день лежания в больнице я приставал к Хэмонду до тех пор, пока он наконец не согласился меня выписать. Подозреваю, что и медсестры ему на меня жаловались. Итак, меня выписали в 3 часа 10 минут пополудни, Джудит доставила мне одежду и повезла меня домой. По дороге я сказал:

— Сверни на следующем углу направо. Мне нужно сделать остановку.

— Джон…

— Ну, пожалуйста, Джудит. Совсем ненадолго.

Она нахмурилась, но на углу свернула. Я указывал ей путь: через Бикон Хилл на ту улицу, где жила Энджела. Перед домом стояла полицейская машина. Я вылез из автомобиля и поднялся на второй этаж. У двери дежурил полицейский.

— Доктор Бэрри. Из лаборатории Мэллори, — сказал я официальным тоном. — Кровь на анализ уже взяли?

— Кровь на анализ? — Вид у полицейского был смущенный.

— Да. В комнате ведь оставались пятна засохшей крови. Это нужно для анализа по двадцати шести пунктам. Ну, вы же знаете. Доктор Лейзер беспокоится по поводу этих анализов, послал меня проверить.

— Мне ничего не известно, — сказал полицейский. — Вчера тут были какие-то врачи. Это вы про них?

— Нет, то были дерматологи, — сказал я.

— А-а, да. Ну, ладно, вы лучше сами проверьте. — Он открыл мне дверь — Только ничего не трогайте. Они там снимают отпечатки пальцев.

Я вошел в квартиру. И увидел полный разгром: мебель перевернута, пятна крови на кушетках и столе. Трое мужчин хлопотали над стаканом: посыпали его каким-то порошком, а затем сдували, фотографируя отпечатки пальцев. Один из них поднял голову:

— Вам помочь?

— Да, — сказал я. — Стул…