Экстренный выпуск

Макгиверн Уильям

– В этом есть резон, - сказал Террел, глядя в книгу. Пэдди Колан зарегистрировался накануне, в десять утра.

– Человек их 103-го сейчас там?

– Да, приятный парень. Ему падают еду в номер. Что нибудь не так?

– Ничего серьезного. Но не утруждайте себя, не надо обо мне докладывать.

Террел поднялся на лифте на третий этаж и прошел по длинному унылому коридору к номеру Колана. Возле дверей стоял поднос с остатками завтрака. Салфетка смята, окурок сигареты вдавлен в горку резиноподобного омлета. Террел несколько секунд изучал поднос, потом вздохнул и легонько постучал в дверь.

Внутри кто-то расхаживал,

но теперь все затихло.

– Открой, Пэдди. Это Сэм Террел. Я хочу поговорить с тобой.

Ручка медленно повернулась, дверь приоткрылась внутрь на несколько дюймов. Глаза Колана бегали, а губы сами по себе пытались сложиться в улыбку.

– Ну, Сэм, ты молодец, - сказал он, коротко хихикнув. Мне нужно было отдохнуть, вот я забился поглубже.
– Он утер рот тыльной стороной ладони. Все, что хотелось - найти место, чтобы выпить одному, без скандала с соседями.

От него пахло виски, ему явно нужно было побриться.

– Могу я войти?

– Конечно, Сэм.

Колан отступил от двери, Террел вошел и снял шляпу. Выглядел номер убого; выцветший ковер, тонкий, как бумага, у шкафов недоставало половины ручек, бежевые шторы выгорели и запылились. Тихая спокойная жизнь без больших потерь и крупных поражений. Прекрасное место для Колана, чтобы лечь на дно, - подумал Террел.

– Хочешь выпить, Сэм?

– Нет, спасибо.

– Ну, а хлебну, - Колан направился к столу, где стояла полупустая бутылка виски и голубой пластиковый стакан для зубной щетки с розовыми потеками эликсира. Налил себе хорошую порцию, он присел на край кровати.

– Ты садись на стул. Я берегу его для гостей.

На нем не было рубашки, кожу на плечах густо усыпали веснушки. Он прикончил свою выпивку одним глотком, щеки сразу покраснели, глаза подернулись влажной пленкой.

– Дружище, это свое дело знает. Похоже, мне сегодня нужно как следует выпить.
– Он улыбнулся.
– Ну, как ты оказался здесь?

– Ты знаешь, почему я здесь, Пэдди. Я или кто-то другой - никакой разницы.

– Да, - прошептал Колан.
– Да...

Он снова улыбнулся, быстро моргая глазами, нижняя губа влажно блестела.

– Кто-то должен был приехать, я понимаю...

– Потому что ты солгал, и поэтому может умереть невинный человек. Террел сел и вынул сигареты.
– Ты не сможешь с этим жить. Во всем мире не хватит выпивки, чтобы дать тебе хоть ночь поспать.

– Мной слишком много помыкали, - вздохнул Колан и устало покачал головой, глядя на пустой стакан в руке.
– И слишком много раз я занимался этой ерундой вместо того, чтобы подумать о работе. Набралось столько рапортов, отложенных взысканий... Меня могли вышвырнуть куда быстрее, чем пришлось бы оформлять бумаги. И Станко сказал, что он сделает это, если я не...
– Колан вздохнул и заглянул на дно стакана.
– Пока я не солгал. Пока я не сказал, что не видел, что от Колдуэла выбежал мужчина. Он говорил, что это дело тайное, что я пойму потом - и все такое. Я ему не верил. Но делал вид, что верил. Даже для себя.
– Колан облизнул губы и пошел к столу.

– Ты, конечно, не будешь?

– Нет, спасибо, Пэдди. А ты пей.

– Вот я и лгал тебе, всем, включая судью, - продолжал Колан, медленно отмеривая выпивку.
– Мои двадцать пять лет кончаются через два месяца. Потом - на пенсию. Она нужна мне, Сэм, не для себя, а для жены. У нас никогда не было детей,

ты знаешь. Но когда я выйду на пенсию, мы можем поехать в Калифорнию, где живет её младшая сестра. У них большая семья, много детей. Об этом моя бедная жена мечтает все эти годы. Ты знаешь, женщины такие. Когда нет детей, они страдают, мучаются. И она хочет быть хотя бы рядом.

Колан взглянул на Террела, глаза его молили о понимании:

– Я все ещё много должен за дом, и нам постоянно приносят счета за её лечение. У неё больное сердце. Без пенсии я окажусь на улице, Сэм, придурок в пятьдесят семь лет, которого вышвырнут из полиции за пьянку. Великолепная рекомендация для другой работы, а? Я испугался. Не того, что меня изобьют или пристрелят, а того, что меня оставят без гроша. Ты понимаешь, Сэм?

– Полагаю, да.

– Я никогда не был плохим полицейским, - медленно продолжал Колан. Скорее, просто бесполезным. Вот в чем разница. Я никогда не "грузил" людей в авариях, не искал женатых парней, тискающихся с подружками в машине. Я был ничто. Уговаривал держать собак на привязи, разнимал дерущихся, - Колан покрутил в руках стакан, глядя на прозрачную бурую жидкость.
– Но всегда думал, что получу шанс доказать, кто я такой. Воображал, как с оружием в руке бегу вверх по лестнице за убийцей - что-то в этом духе. Но шанс не выпал. Тебе повезло, ты можешь доказать, что чего-то стоишь. Когда-нибудь ты думал о таком?

– Конечно. Но ты получаешь свой шанс. Что случилось в ту ночь, когда убили Эден Майлз?

– Я слышал, как она кричала, - начал Колан блеклым, безнадежным голосом.
– Я как раз повернул с Риджент Стрит на Менор Мейн. И пустился бегом. Я был всего в двух-трех шагах от дома Колдуэла. Иначе не услышал бы её пронзительного крика. И тут он оборвался. Ну, я пошел к дверям. К такому важному человеку не будешь влетать без достаточно важной причины, поэтому я чуть помедлил и подумал: а не почудилось ли мне? Потом дверь распахнулась и вышел здоровенный парень. Я хорошо его рассмотрел. Он был высокий, с густыми черными волосами и широким жестким лицом. Просто горилла, Сэм. В теплом полупальто, без шляпы, поэтому я разглядел глубокий шрам у него на лбу. Он проскочил мимо меня и побежал через улицу, сворачивая в тень от стены вокруг церкви. Понимаешь, как это было?

– Понимаю. Итак, ты упустил его. Потом вернулся к Колдуэлу?

– Правильно. Дверь была открыта. Колдуэл лежал в кресле, а она мертвая - на полу. Лицо отекшее и синее. Я позвонил в участок, ответил Станко. Он только приказал мне остаться там - и повесил трубку.
– Колан допил и провел языком по губам.
– Потом позвонил ты, я рассказал, что случилось. Когда пришел Станко, он приказал мне забыть о том здоровом мужике, что выбегал из дома. И я солгал. Но сидя здесь, в этой вшивой дыре, я понял, что не могу высовываться.

При виде того, как Колан наливает ещё и еще, Террелу стало его глубоко и невыразимо жаль. Этот печальный маленький человечек был раздавлен моралью, больше всего на свете обожавшей компромисс. Уживайся с действительностью, только простофили пытаются её изменить. Семена распада могли таиться в нем с рождения, но лишь проклятый город обеспечил пышную почву, чтобы они разрослись.

– Так что же мне делать?

– Хороший вопрос, - сухо кивнул Террел.
– Я записал одну историю. Станко будет защищать другую. Ты, похоже, посередине.