Экстренный выпуск
Шрифт:
– Нет. Я не буфетчик и не таксист. Я не собираю сплетен ради удовольствия, я - репортер. Все что я слышу, я пускаю в дело.
– Вы очень упорны и наблюдательны. Типичный продукт "Кол Бюлетин" и Майка Карша.
– Можете забыть Майка Карша. И оставить ваш высокопарный тон. Ведь вы пытаетесь склонить меня на сделку. Вы скажете правду, только если я ею не воспользуюсь. Не так ли?
– Я не так это представлял, - устало вздохнул Сарнак. Но, похоже, вы не хотите это обсуждать. Вам просто нужно додавить меня.
– Я скажу вам, чего я хочу, - чуть улыбнулся Террел.
– Чтобы вы меня
– Да, это я могу. Я дам вам все, историю и все подробности. Тогда вы увидите, что самое важное ещё делается. Пожалуйста, сядьте.
Сарнак нервно потер руки.
– Я вам рассказываю под мою собственную ответственность. Мистер Колдуэл сегодня выступает в Бороу Холл, и я не уверен, что смогу с ним связаться. И не хотелось бы обсуждать это по телефону.
Сарнак прочистил горло и взглянул на дверь позади Террела. Потом наконец решился.
– Эден Майлз заходила к нам шесть недель назад. У неё была информация об администрации округа, мэре Тикноре и Айке Селлерсе, и она хотела передать её нам. Мы организовали ей встречу с мистером Колдуэлом в номере отеля "Армбрюстер". После этого они совещались ещё пять раз. Теперь вы видите...
– Одну минутку. Он встречался с ней с глазу на глаз?
Сарнак улыбнулся.
– Мы наивные люди, которым не следует выходить с наступлением темноты. Во всяком случае, так полагает мэр Тикнор. Однако мы не совсем уж глупы. Каждый раз, когда Эден Майлз беседовала с мистером Колдуэлом, там присутствовали наши люди с незапятнанной репутацией. И каждая беседа записывалась на пленку.
– Еще одно. Эден хотела за свою информацию денег?
– Нет. Похоже, она хотела только отомстить. Я полагаю, она рассорилась со своим приятелем по кличке Фрэнки Шанс. Он работает на Селлерса. Кажется, она хотела им отплатить.
– А какого рода информацию она выдала? Что нибудь стоящее?
– Сначала нет.. И мы не очень-то надеялись. Нам показалось, она вообразила, что много знает, просто потому, что сопровождала разных типов, пользующихся дурной славой, по ночным клубам. Но потом, когда мы стали задавать вопросы, она кое-что вспомнила и начала выдавать более ценную информацию. Процесс идет уже шесть недель, так что ведерко наполняется... Кажется, я использовал метафору?
– И что это дает?
– спросил Террел.
– Что Айк Селлерс заправляет в городе всем рэкетом, что Тикнор избран махинациями в пригородных округах? Что власти берут взятки?
– Ничего из этого не кажется вам стоящей новостью?
– Это общеизвестно, - вздохнул Террел и встал.
– Но скажем так: если девушка придет к вам с чем-то стоящим, я удивляюсь. Но буду рад это использовать. А пока бесплатный совет: остерегайтесь ловушек.
– Мы справимся, спасибо.
У двери Террел помедлил. Этот несуразный человечек с излишним самомнением, девицы за дверью, вся атмосфера - что-то его беспокоило.
– Чего вы собираетесь добиться?
– резче, чем хотелось, спросил Террел.
– Я хочу жить в чистом городе, - сказал Сарнак.
– Если точнее, не хочу жить под властью Селлерсов. Не хочу, чтобы мои дети росли циниками, глумясь над общепринятыми добродетелями и смиряясь с тем, что честность и упорный труд ничего не значат.
– Вам
– Здесь все за празднование Четвертого июля и за то, чтобы уберечь общественные школы от марихуаны.
Сарнак ответил Террелу не сразу. Задумчиво хмурясь, он несколько секунд разглядывал его, потом сказал:
– Да, полагаю, я для вас - мишень насмешек, но позвольте мне кое-что сказать. Я восемнадцать лет преподаю историю, и знаю, что происходит с обществом, которое начинает воспринимать собственный упадок как хорошую шутку. Я восемнадцать лет объяснял любознательным молодым женщинам, что пошло не так в Риме и Афинах, как они растеряли то, что делало их общества великими. Но я устал твердить про зло, которое царило в Афинах и Риме тысячи лет назад. У нас сейчас такие же проблемы. Я не сознавал этого до тех пор, пока не услышал слова Колдуэла, что городом правят бандиты. В тот вечер я попросил отпуск и сказал жене, что путешествие в Европу, которое мы планировали десяток лет, на неопределенный срок откладывается.
Сарнак вытащил сигарету, но пальцы его так дрожали, что он не смог чиркнуть спичкой.
– Извините, что читаю вам лекцию. У меня это привычка.
– Может быть, - сказал Террел, щелкнул зажигалкой и дал Сарнаку прикурить.
– А может и нет.
2
В вестибюле гостиницы Террел нашел в телефонной книге адрес Эден Майлз: Грей Гейтс Дивелопмент, 9. Выйдя в медовую прохладу солнечного дня, он остановил такси.
Грей Гейтс Дивелопмент был новым, элегантным и дорогим сооружением в десяти минутах от центра. Его освинцованные окна и тюдоровские фронтоны выходили на сверкающую излучину реки Элмтри и гряду холмов, сгрудившихся на горизонте словно большие мягкие животные. Главное здание посреди дюжины деревянных арок походило скорее на английский деревенский дом, чем на функциональный улей, оборудованный телевизорами, мусорными контейнерами и целой армией прислуги в ладно сидящей униформе. Крылья главного корпуса обрамляли просторную зеленую лужайку с кружевом посыпных дорожек, а дальше - бассейн, теннисные корты и солярии.
Террел знал, что в Грей Гейтс наверняка было все, что можно купить за деньги. Массажисты и массажистки, лечебные ванны и сауны, уютные бары, комнаты отдыха и самое главное, думал он, входя в вестибюль, - теплое и обволакивающее чувство интимности. Игроки содержали здесь апартаменты для игры в покер по-крупному, бизнесмены заглядывали на коктейли. Здесь хватало всего, помимо апартаментов, конечно: девушки в норковых палантинах и карликовые пудели представляли типичную фауну Грей Гейтс.
Террел легонько постучал в дверь Эден Майлз, девичий голос ответил:
– Минуточку, я не слишком прилично одета.
– Не переживайте, - Террел закурил и бросил спичку в вазу с песком у лифта. Через несколько секунд дверь открыла блондинка в коротких шортах и желтой мужской рубашке. Она улыбнулась ему и слегка затянула рубашку на талии.
– Вам нужна Эден, я полагаю. Меня зовут Конни Блейкер. Я только вчера ночью приехала.
У неё был прекрасный загар, волосы слегка выгорели на солнце. Короткая стрижка ей очень шла. Без грима лицо её казалось обманчиво невинным, как у маленького мальчика.