Экстрим на каникулах
Шрифт:
В школу мы пришли в четверть девятого, и уже на первом уроке узнали страшную новость. В пятницу вечером в кабинете биологии, – а точнее в лаборантской – охранник обнаружил раненую Варвару Витальевну. Нашей учительнице и временному классному руководителю было нанесено два ножевых ранения.
В состоянии комы она находилась в одной из столичных больниц.
Глава вторая
Презумпция
Уроков, как таковых, у нас не было; в старших классах атмосфера царила не учебная. В классе стоял гул, мы сидели за партами, переговаривались, обсуждали, поражались. На учителей было жалко смотреть, попытка убийства Варвары Витальевны, да ни где-нибудь, а в стенах родной школы, явилась для них настоящим шоком.
В кабинете директора расположился следователь Огнищев, сам директор на время общения Огнищева с учениками, перебрался в учительскую.
Для беседы нас вызывали по одному, долго не задерживали, вопросы Огнищев задавал тактично, старался, так сказать, не травмировать неокрепшую подростковую психику.
Когда пришла моя очередь давать показания, я честно признался, что Варвару Витальевну видел в пятницу на предпоследнем уроке. Всё – больше ничего не знаю. Меня отпустили через пять минут.
Алевтину Огнищев продержал чуть дольше остальных.
– Мне сказали, ты дежурила в пятницу в классе, – спросил он у Али, подметив, как сильно дрожат у неё губы и трясутся руки.
– Да, дежурила, – Алька говорила тихим голосом, следователю приходилось напрягать слух и подаваться вперёд, чтобы слышать её слова.
– Во сколько ты пришла в класс?
– Точно не помню, где-то около четырёх часов.
– Ты была там одна?
– Мы всегда убираемся поодиночке. В других классах дежурных двое, а у нас… – Аля умолкла.
– А у вас? – задал вопрос Огнищев.
– Варвара Витальевна настаивает, что одного человека для уборки класса достаточно.
– Понятно. И долго ты убиралась?
– Минут тридцать, потом ушла домой.
– Приблизительно в половине пятого, так?
– Наверное, – Аля начала кашлять.
Следователь протянул ей стакан воды.
– Спасибо, – буркнула Алька, сделав несколько больших глотков.
– Вспомни, кто-нибудь заходил в класс, пока ты убиралась?
– Пришла Варвара Витальевна, она попросила меня уйти домой. Я ушла. Это всё.
– А, спускаясь вниз, кого-нибудь встретила?
– Я не обращала внимания на лица. Извините.
– Скажи, почему ты дежурила вне очереди. Твоя фамилия Нефёдова, у меня есть график ваших дежурств, – Огнищев отыскал среди бумаг лист формата А-4 и нашёл фамилию Альки. – В пятницу стоит фамилия Яковлевой Софьи. Дежурство Нефёдовой во вторник.
– Знаю, но мы с Соней поменялись. На вторник у меня талон к стоматологу.
Следователь
– Что ж, Алевтина, спасибо, ты можешь идти.
Прежде чем встать с кресла Алька немного поколебалась, исподлобья посмотрела на Огнищева, после чего резко встала и выбежала в приёмную. У неё горели щеки, в горле стоял ком, требовалось немедленно умыть лицо холодной водой. Алька побежала в туалет.
В половине второго мы возвращались домой.
– Кто-нибудь видел, когда ушла Алька? – спросила Люська, пнув ногой жестяную банку.
– У нас физра последним уроком была, Алька редко на ней появляется.
– Может, зайдём к ней?
– Я не против, – Алиска посмотрела на меня. – Глеб, ты как?
– Пошли, – мне было всё равно, куда идти. Настроение отвратное, сидеть дома в четырёх стенах в таком состоянии строго противопоказано.
– Варвару убить пытались, – в сотый раз проговорил Димон. – Капец! До меня ещё это не дошло, не могу осознать.
– Такая же фигня, – согласилась Люська. – Попытка убийства в школе – обалдеть!
– Я еле до конца уроков досидела, – призналась Алиса. – В туалет было страшно заходить.
– Да брось, или думаешь, убийца до сих пор в школе?
– Всё равно страшно.
– А семья у Варвары есть?
– Муж и, по-моему, дочь, вроде уже взрослая.
– Жесть! Пытались замочить в своём же классе.
– По-вашему, убийцу найдут? – Алиса остановилась и смотрела на нас с вызовом.
– Думаю, да, – протянул я.
– Да никого они не найдут, Глебыч. Не доверяю я нашим органам.
– С чего вдруг?
– Не знаю, не доверяю и точка, – ответил Димон.
– Я с Димкой согласна, – кивнула Люська. – Ну, вот у Альки отца убили, и что, нашли этих подонков? Нет, конечно. И не найдут, а потом дело закроют и на полочку в архив отправят. Убийца на свободе, ходит среди нас по улицам, ест в кафе, ездит в метро. Эй, Глеб, куда зарулил, Алькин подъезд прямо.
– Задумался.
Алевтина открыла дверь практически сразу. Понуро опустив голову, она пропустила нас в прихожую, дождалась, пока Димон хлопнет дверью и как-то уж очень по-обыденному, сказала:
– Ребят, Варвару Витальевну ранила я.
Первая мысль – шутка. Неудачная, жестокая, нелепая и безрассудная шутка. Но глядя на бледную Альку, видя её перепуганное до полусмерти лицо, мелькавший в глазах страх, мысль о шутке начала постепенно вытесняться.
Ни пророня ни слова, Аля пошла в комнату, мы, как загипнотизированные, двинулись за ней.
На письменном столе, том самом, за которым она делала уроки, читала-писала, учила, лежал прозрачный полиэтиленовый пакет. Внутри пакета мы увидели перепачканный кровью нож. Да и сам пакет был вымазан кровью.