Экстрим на сером волке
Шрифт:
Благодарная Лика старалась услужить доброй соседке. Зина погладила девочку по растрепанным белокурым волосам.
— Сама управлюсь. Смотри, чего я нашла, разбирала на чердаке сундук и наткнулась, померяй, должно подойти!
— Какая красота! — в полном восторге зашептала Лика. — Вам не жалко? Ведь продать можно!
Зина пожала плечами.
— Платье-то не новое, дочке на выпускной вечер шили, белое совсем, маркое. Она его надела, пятно поставила и запихнула в сундук. Носи на здоровье, чего зря-то пропадает.
— Ой, спасибочки, —
Схватив обновку в охапку, девочка кинулась к себе домой. Зина, качая головой, смотрела ей вслед. Вот несчастное дитя! Угораздило его родиться у Фимки!
Спустя час Анжелика постучала в окно. Зина выглянула наружу.
— Ну как? — спросила девочка.
Продавщица улыбнулась. Лика натянула платье.
Оно оказалось ей чуть широковато в талии и боках, но впечатления вещи с чужого плеча не производило. На голове у девочки был венок из полевых цветов.
— Здорово! — одобрила Зина.
— Пойду в Ивановку, — радостно сообщила Лика, — там танцы, мне надеть нечего было, а теперь вот платье новое, ребята смеяться не будут, а то они меня оборванкой зовут!
— Ивановка? Она ж далеко! Двадцать километров, — удивилась Зина.
— Это по дороге, а я побегу лесом, мимо «Нивы», по полю, до водокачки долечу, а там рукой подать!
— И верно, — вздохнула Зина, — так в пять раз короче. Только поздно не возвращайся, ночью одной страшно.
— Кому я нужна, — заявила Анжелика, — да и нет у нас тут плохих людей, только свои пьяницы, а от местных я отобьюсь! Спасибочки, тетя Зина! Вы завтра за водой не ходите, на двор утречком гляньте. Прибегу с танцев и приволоку вам полнехонькую баклажку.
Выпалив это, Анжелика унеслась. Зина пошла в избу.
Утром баклажка оказалась пустой. Слегка обидевшись на обманувшую ее Анжелику, Зина сходила к колодцу, а потом занялась извечными домашними делами: огород, корова, магазин, ужин… Через неделю до продавщицы дошло: она давно не видела Анжелику.
Обычно девочка забегала к соседке раз в день, но тут не показывалась на глаза семь суток.
Почувствовав некоторое беспокойство, Зинаида подошла к ограде и крикнула:
— Эй, Лика!
Но никто не отозвался.
— Фимка!
Снова тишина.
— Танька! Ау! Вы где? — надрывалась Зина.
Лишь сейчас она сообразила, что со двора соседей уже давно не доносились пьяные визги, плач детей, мат и вопли Таньки, пытавшейся выжить в окружавшем ее бардаке.
Сняв фартук, Зина вышла из своего двора, подошла к избе сестер, постучалась, потом осторожно открыла дверь.
В нос пахнуло сыростью и протухшей капустой.
Под ноги с отчаянным мяуканьем бросилась кошка, Зина обошла помещение, полюбовалась на деревянные нары со скомканными ватными вонючими одеялами, лишний раз подивилась, в какой грязи живут некоторые люди, и поняла: соседи уехали невесть куда. Таня и Фима испарились, очень тихо, не объяснив никому причину бегства. Вместе с ними уехали
Глава 10
Зина разнесла новость по деревне. Бабы поахали, мужики почесали в затылках. Потом кто-то снял у избы дверь и уволок бочку, стоявшую во дворе. Больше ничего достойного у Таньки с Фимой не нашлось.
Прошло полгода, на дворе стоял лютый февраль, мороз ломал дорогу. Зинаида, проснувшись, как всегда, в шесть, отправилась в туалет и услышала звонкую ругань, доносившуюся с соседнего двора.
Продавщица глянула через забор и обомлела. У избы стояла Танька, одетая в новую цигейковую шубу, такую же шапку и крепкие сапоги.
— Ну уроды, — орала она, — избу оставить нельзя, вмиг разгромят! Дверь у меня приметная! Ща по домам побегу, найду, кто с…л, и убью гада!
Пока Зина хлопала глазами, Танька рванулась к соседу с другой стороны и завизжала, как циркулярная пила:
— А, сукин сын! Чтоб тебе сдохнуть, паралич подцепить! Вот где дверь! И бочка! Неси взад, скот!
— Ты че, — попытался оправдаться сосед, — моя филенка! Висит сто лет на сараюшке!
— А не бреши-ка! — завизжала Танька, потом послышался треск, вопль…
Зина ушла к себе, но домашние дела никак не хотели двигаться. Бабу мучило любопытство. В конце концов продавщица не выдержала, накинула тулуп и ринулась к соседке.
— Привет, Тань, — сказала она, входя в ледяную избу.
— Здорово, коли не шутишь, — мрачно ответила та, — видала, какие пройды? Отъехать нельзя, мигом хозяйство разнесут!
Услышь Зина эту фразу летом, она бы не преминула с ехидством заметить:
— Какое хозяйство? У тебя миски мятой нет.
Но продавщице очень хотелось узнать, куда подевались сестры, поэтому она не стала вредничать, а предложила:
— Пойдем ко мне, погреешься!
Таня поплелась за Зиной, села у стола, накушалась вволю чаю с кашей и, разомлев от еды и тепла, рассказала невероятную историю.
Оказывается, Фима познакомилась с мужиком, нашла его в прямом смысле этого слова на улице. Стояла на шоссе, а он ехал мимо. Надо же было случиться такому везению, что он спросил у Фимки дорогу… В общем, дальше получилась сказка. Мужик оказался страшно богатым и одиноким. Он только что купил квартиру, отремонтировал ее и теперь искал себе домработницу.
Совершенно незнакомая Фима показалась ему самой подходящей фигурой на роль горничной, и мужик позвал ее с собой. Фима мигом согласилась на переезд, Таню она временно прихватила с собой — отмывать апартаменты после покраски стен и потолков дело хлопотное. Сейчас Фима работает у того мужика, а Таня вернулась домой. Шуба, шапка и сапоги — подарок от хозяина.
— Странная история, — протянула я, — если честно, то не очень правдоподобная. Нормальный человек не станет приглашать в свой дом незнакомку, стоявшую на дороге. Потом бригада, делавшая ремонт, как правило, за отдельную плату сама убирает за собой…