Эквей. Трилистник судьбы
Шрифт:
— Нет, — едва слышно прошептала мама, белея буквально на глазах.
— Вот этот знак, — я коснулась пальчиками вязи на щеке.
— Нет, — уже громче произнесла мама, и я услышала боль и гнев в её голосе.
— Так что Алексу ничего не грозит. Я не его невеста… а послушница Богини.
В следующее мгновение она резко схватила меня за плечи и слегка встряхнула.
— Не смей даже думать об этом! Никогда!!! Я не позволю тебе уплыть! Слышишь?! — прокричала Княгиня, а глаза буквально метали молнии. — Ты землянка, на тебя подобные
— Он думал, что сможет всё исправить, — я попыталась встать на защиту высшего эквейта.
На маму сейчас было страшно смотреть. Её лицо скривилось от гнева. Широкими шагами она мерила комнату, не останавливаясь ни на мгновение.
— Думал! Ха! Он всё исправит! И никаких «если» и «может быть»! Ты не достанешься этой интриганке, я не позволю! Я разнесу здесь всё, но не позволю…
— Она заберёт Индин, — тихо сказала я.
Эта фраза была словно удар для мамы. Она дернулась и застыла, став белой как полотно. Казалось, еще немного, и она просто потеряет сознание.
— Мама! — подскочила к ней, помогая сесть на диван. — Я сейчас принесу воды.
— Стой, — прохрипев, она схватила меня за руку и покачала головой. — Всё нормально.
Сейчас мама казалась постаревшей на десять лет. Черты лица заострились, скорбно опустились уголки губ, появились морщинки в уголках глаз. Моя красивая, очаровательная мамочка в одно мгновение стала похожа на старуху.
— Кэтти… не надо, — две слезинки скатились по щекам, оставляя после себя блестящие дорожки.
Две близняшки, что так похожи были на мои, что я не смогла сдержать.
— Её жизнь в обмен на мою… Мама, прости, но я не могу иначе.
— Мы найдём выход. Обязательно найдём. У нас впереди годы…
Как бы я хотела думать так же. Верить, что мы всесильны и добро обязательно победит зло. Но жизнь не белая и не черная, она серая.
— Нет. Богиня не простит. А я не могу обрекать Индин на такую жизнь.
— А себя? Себя ты можешь?… Это ведь твоё решение, не так ли? Ты решила. Не посоветовалась со мной, с Шаном. Но так нельзя, милая. Мы же семья.
— Я не хочу, чтобы вы выбирали. Это жестоко — заставлять вас делать выбор.
— Выбора не будет. Ни ты, ни Индин не поплывут в Пещеры.
— И что ты сделаешь? Вывезешь нас с Эквей? Дочь Князя? Да, её будут рады видеть в Альянсе. Или попытаешься скрыть ото всех? Постоянные переезды? Жизнь в страхе, что рано или поздно нас обнаружат… Ты хочешь для нас такой жизни?
Вздрогнула и отвела взгляд.
— Должен быть выход. Всё не может закончиться так.
— Это не конец, мам. Мы же не знаем, что там, в Пещерах. А вдруг меня ждут райские кущи и обнаженные красавцы, — попыталась пошутить я, но не получилось.
— Нам
— Тогда бы у тебя не было Князя и Индин. Разве они не стоят всех мучений?
— Но я не хочу терять тебя, Кэтти, — пошептала мама и притянула меня к себе, зарываясь лицом волосы и заливая слезами. — Ты же моя девочка, моя маленькая девочка. Как же я буду без тебя, Кэтти? Как я буду жить, зная, что никогда больше тебя не увижу.
Её тело сотряслось от рыдания. И я больше не могла сдерживаться, позволяя тоске и боли выплеснуться наружу.
Не знаю, сколько мы так проплакали, прижимаясь друг к другу, страшась раскрыть объятья и отпустить. Как утопающие хватались друг за друга, как за соломинку.
— Не приходи завтра меня провожать, — пробормотала я, когда мы более-менее успокоились и слёзный поток закончился.
— Кэтти, — всхлипнула мама.
— Мам, пожалуйста. Мне и так очень тяжело. Я… я не смогу еще и завтра проходить через всё это. И девочкам расскажи… я не смогу.
— Хорошо, я постараюсь.
— Спасибо. Я просто не могу переживать эти эмоции каждый раз. Мне и так трудно сдерживаться…
— Может, не стоит сдерживать себя? Кэтти, я тебя не узнаю. Ты борец. Ты не должна идти на поводу у Богини, — вновь попыталась воззвать к разуму мама.
Как она не понимает, что выхода нет.
Нет, он есть, но уж лучше в Пещеры.
— А я борюсь… За маленькую сестру.
Её реакция была немного не такой, как я ожидала.
Мама вновь всхлипнула и зарыдала, пряча лицо в ладонях.
— Прости меня, дочка. Если можешь, прости…
— Ты чего? Не вини себя.
— Я должна была защищать и оберегать тебя. А не смогла… Прости меня, девочка моя… прости.
— Не смей брать на себя чужую вину.
Не знаю, сколько бы еще продолжался наш разговор, что ходил по кругу, но вмешался Князь. Молча вошёл, закрыл за собой дверь и, подойдя к нам, обнял жену.
— Ты? — охнула та и неожиданно со всей силы стукнула его по груди, потом еще раз и еще. — Это ты во всем виноват! Ты не смог её сберечь. Почему именно моя дочь? Почему она не оставит нас в покое?… Почему?… Шан… как же теперь быть… это же Кэтти…
Удары быстро сошли на нет, и в конце она просто уткнулась ему в грудь и зарыдала. Эквейт ласково провёл рукой по золотистым волосам и взглянул на меня.
— Ты в порядке?
— Драться не собираюсь, — хмыкнула в ответ.
— Кэтти… — новь начал он.
— Нет! — вскрикнула я, вскочив с дивана и выставляя руки вперёд. — Хватит! Не надо больше. Я не могу это слышать! Вы что, не понимаете, как мне тяжело?… Но я держусь! Я разговариваю, хожу, улыбаюсь! А внутри так больно, что невозможно дышать!… А вы вместо того, чтобы поддержать… вы… Я приняла решение. Сама! Так извольте уважать его!