Эквей. Трилистник судьбы
Шрифт:
О, я бы много отдала, чтобы узнать, что за мысли были в его голове в тот момент. Жаль, что так далеко мои способности не распространялись.
— Ха, — нарушил тишину Алекс. Подросток несколько напряженно хмыкнул со своего места, нервно поправил жилету, и только потом произнёс. — Я польщён, но мне еще рано вступать в брак.
Наверное, он хотел разрядить обстановку, пошутить.
Не получилось. Все еще больше нахмурились и посмотрели на меня так, словно я собиралась заняться растлением малолетнего мальчика прямо
Больно, обидно, и в глазах защипало так сильно, словно туда насыпали песка. С трудом мне удалось проглотить противный ком в горле, прогнать подступающие слёзы и еще больше выпрямиться. К черту их всех вместе взятых, я не собиралась реветь и жаловаться на судьбу.
В тот момент я ждала лишь ответа от Князя. Этот эквейт просто обязан был знать, что всё это значит. Он же Князь, правитель целой планеты. Но отчим молчал, погрузившись в собственные мысли, и ни на что не реагировал.
Я кожей чувствовала все взгляды, что были устремлены на меня, слышала, как тихо шушукались девочки за спиной. Это было отвратительное ощущение. Словно я совершила что-то мерзкое и неприятное и теперь ждала неминуемого наказания.
Но ведь всё было совсем не так! Я ничего не делала и совершенно не хотела этого цвета! Почему они не понимали таких простых вещей, почему осуждали? Обиды не было, наоборот, появились злость и отчаянье.
— Хм, — в конце концов произнёс Князь. — Всех еще раз поздравляю с приобретением хиты. Вчера был очень насыщенный день. Думаю, вам стоит вернуться в свои комнаты и как следует отдохнуть со своими близкими и родными.
Я всё ждала, что он остановит меня, попросит остаться, но ничего этого не произошло. Словно и он отказался от меня. Это было обидно и страшно. Ведь что может быть хуже неизвестности?
Оставалось только одно: запереться в своей комнате и предаться самобичеванию или просто начать жалеть себя. Выходить в город в таком виде я не могла, поэтому другого выхода не видела.
Ко мне пытались пробиться мама, девочки, но я никого не хотела видеть. Правда, подружки, занятые общением с родственниками практически всё время проводили вне комнаты. Но когда возвращались, стучались и пытались вызвать на разговор.
Еще мне постоянно звонил Финор. Планшет разрывался от его звонков и сообщений. Ровно до тех пор, пока я его не отключила. У меня так и не хватило сил ответить эквейту и признаться во всём. Может быть, это трусость, но я не смогла.
Рассказать о том, что все наши мечты и надежды рухнули. Что великая Богиня решила по-другому… Причинить ему боль, что сжигала и сжирала меня саму изнутри. Нет, к этому я не была готова.
Кстати, эта интриганка так и не появилась. Может, я её плохо звала — не знаю. Но эта божественная дамочка отказалась внять моим мольбам и явить свой сиятельный лик скромной земной девушке.
— Кэтти! Кэтти! — неожиданно громко воскликнула Би и забарабанила в
«Ну что еще?»
— Говорят, Александр Переславцев вернулся.
От неожиданности я чуть с кровати не свалилась и быстро спросила, забыв, что в данный момент ни с кем не разговариваю:
— Что?
— Брат ивы Алексии вернулся.
Я хорошо помнила этого мужчину, хотя с момента нашей последней встречи прошло уже более трёх лет. Не только потому что он был братом бывшей Княгини и мы часто пересекались, а потому что господин Переславцев и моя мама когда-то встречались. Еще до того, как она поняла, что любит Князя и хочет стать его женой. И до того, как получила лазоревую хиту.
Так вот, они вроде как встречались. Не знаю, как далеко продвинулись их отношения, но он был симпатичным и выгодно отличался от светловолосых и светлокожих эквейтов. Высокий, смуглый с короткими русыми волосами и смеющимися тёмно-карими глазами. Потом он решил попытать счастье в космосе, улетел и пропал.
А теперь случилось невероятное: когда остальные перестали надеяться, Александр вернулся. И это была та самая причина, чтобы выбраться из своей клетки и выйти в свет.
Глава 2. Дань Богине
Наверное, именно это и требовалось мне сейчас — переключиться с одной проблемы на другую. Переакцентировать внимание для того, чтобы после взглянуть на всё с иной стороны. Может, в этом случае я смогу найти правильное решение?
— Откуда знаешь? — распахнув дверь, спросила у подруги.
— По новостям сообщили, и столица гудит, — ответила та, внимательно меня осмотрев, словно пыталась найти признаки суицида. — Его же все так любили и искренне переживали. Когда он пропал.
— А мама где?
— Говорят, они полетели в порт… По новостям сказали, что Александр ранен, — уже совсем тихо закончила она.
— Ранен? Серьёзно?
— Это всего лишь слухи. Чудо, что он вообще вернулся спустя столько лет. Уже и верить перестали.
— Главное, что он жив, — кивнула я.
Выйти из комнаты, что стала моим временным убежищем, было несложно. Нет, самым трудным оказалось спрятать хиту. Может, то и не имело никакого смысла, и все в школе давно знали о её цвете. Но мне предстояло идти во дворец, а там могли и не знать.
Маме в этом плане было легче. Её хита располагалась на теле и отлично скрывалась под одеждой. Водолазка и длинная юбка помогли, но узор на щеке никуда не делся.
Подойдя к зеркалу, я в который раз впилась взглядом в лазоревую вязь, что начиналась на виске и, плавно увеличиваясь, занимала почти всю щеку. Мне вдруг показалось, что её линии заскользили и сложились в каком-то определённом порядке… Словно это был знак или печать.
Тряхнув головой, отступила назад, прижимая ладонь к пылающей щеке.