Экзамен-2

Оркас Анатолий

А вот Рамарупар — озверел. Чуть отойдя от моего удара, он снова бросился вперёд… Я уронил бесполезное оружие, скрестил руки, как тогда, в храме у Смаарра… Как ни странно, удалось поймать его за руку. Мы упали и покатились по земле, пытаясь отобрать нож друг у друга… Нож в двух сантиметрах от носа — это страшно! Но, что удивительно, чем дольше мы дрались — тем меньше оставалось страха! В какой-то момент я даже почувствовал брезгливость — да что это такое? Фарс какой-то. Он дрожал от напряжения, а я наоборот, собрался, сосредоточился… Оседлал его, оказавшись сверху, одной рукой

удерживая его руку, а другой выворачивая нож из кулака… Нет, всё таки длина пальцев играет роль! Может, он и был не слабее меня, но пальцы у меня однозначно сильнее. И в какой-то момент я вдруг понял, что он мне не грозит ничем. Вообще. Что это несчастный, накинувшийся на человека хаарши, который сейчас умрёт. Я это знал с абсолютной ясностью. А он, видимо, понял. Потому что всхлипнул и выпустил нож, глядя на меня с ненавистью и страхом.

— А ведь я тебя предупреждал, — сообщил я ему. — Не лез бы ты…

— Это ты лез! — закричал он и захлебнулся кровью.

Я встал спокойно, оглядел место побоища. Остальные были ещё живы, но были в очень неприглядном состоянии. Мне было не по себе. Не потому, что я только что увеличил количество трупов, убитых собственноручно, ещё на четыре тела. Я удивлялся этому своему спокойствию. Как-то не ожидал я от себя, что могу хладнокровно и расчётливо перестрелять и зарезать четверых хаарши... А Урриш меня ещё на охоту приглашал! Неужели в преддверии вот… этого? Неужели он ещё тогда знал, что мне придётся убивать? Или он просто хорошо знает свой мир и готовил меня «на всякий случай»?

Я подобрал пистолет, снял затвор со стопора, сунул в кобуру. И спокойно, как на прогулке, направился дальше. Завершать обход дворца. Буквально через двадцать метров я вышел на вторую, противоположную дорогу и решительно направился к воротам. Но оттуда уже выскакивали стражники…

Пожалуй, что меня больше всего поразило — это то, что пистолет у меня так и не отобрали. Зато впервые я присутствовал на классическом суде. В качестве обвиняемого. Вокруг стояли шесть жрецов в своих плащах, а у стен сидели заинтересованные лица. Королева, начальник стражи, Хашеп, Урриш, тот парнишка, который приходил изучать людей… Остальных я не знал.

— Выходи сюда и раздевайся, — сурово велел мне Смаарр. Я не посмел спорить. Тем более, что о значении одежды я уже знал, а спорить и доказывать что-то поостерёгся. Если бы было возможно — хаал не стал бы унижать меня лишний раз. Почему-то я был в этом уверен.

— Пей! — он протянул мне глиняную чашку.

— Я не жрец! — попытался отнекиваться я, но Смаарр чуть не насильно всунул мне чашу.

В ней оказалась вода. Просто обыкновенная вода.

Шесть жрецов встали вокруг меня, образовав круг шага четыре в диаметре.

— Расскажи, как ты убил жрецов храма!

— Протестую. Я не буду отвечать на поставленный вопрос.

— Что тебе мешает?

— Я не убивал никого. Я защищался. В процессе самозащиты я убил троих хаарши, не знаю, жрецы они были или нет. Не уточнял.

— Ты не мог защищаться! Ты напал первым! — это не Смаарр, это другой какой-то

жрец.

— Я напал первым. В целях самозащиты.

— Жрецы не стали бы на тебя нападать! Какая же это защита?

— Правда? Тогда расскажите мне, чем, по-вашему, может являться появление кого-то сзади, когда спереди тебя поджидают трое воинственно настроенных хаарши?

— Как ты узнал об их намерениях? Они что-то сделали или сказали тебе?

— Среди них был Рамарупар.

— И этого достаточно?

— Если бы он был один — я бы мог с ним поговорить. Но когда на тебя сзади бросается четвёртый…

— Смотри сюда и повтори! — Смаарр поднял какую-то блестяшку, и я узнал храмовый знак, который он мне давал.

— Я… услышал звук сзади, — с трудом выдавил я. — Обернулся… А он бежал… Прямо вот уже рядом. Я выстрелил.

Тут я соскочил с какого-то крючка. Интересно, что же они подмешали в ту воду? И как он это делает?

— Что произошло потом? — знакомым скучающим тоном спросил тот, второй.

— Я увидел, что они на меня бегут. И выстрелил…

— Рамарупар обнаружен с перерезанным горлом.

— Да, его я не успел убить.

— Почему?

— Кончились патроны.

Некоторое время все стояли тихо.

— То есть, твоё оружие больше не работает?

— Да.

— Как же ты убил его?

— Протестую. Я защищался.

— Это не меняет результата.

— Он напал на меня с ножом.

— Он, на тебя? С ножом? Посмотри сюда и повтори!

Я смело взглянул на золотой диск и без малейших усилий повторил:

— Он бросился на меня с ножом, и мы дрались. Я оказался сильнее.

— Ты знал, что Хашеп носит его детей? — вдруг подала голос королева.

— Знал.

— Но всё равно убил его?

— Простите, мэм, но даже ради его детей я не согласен умереть.

Скажу честно, эта фраза стоила мне комка нервов. Говорить надо только правду, это я уже понял. Но и порочить Хашеп я не мог.

— Возможно, вам стоило поговорить.

— Я пытался. Хаал Смаарр тому свидетель. И каждый раз Рамарупар вёл себя недостойно.

Я перечислил все памятные мне события, включая обгаженный двор. Но королева всё это выслушала скучающе.

— Может быть, он был и не всегда достойным, но он был молод. И он защищал своё потомство, как умел. Это право любого живого существа.

— Я признаю это, мэм.

Она вскинула взгляд. И Хашеп вскинула взгляд. И жрецы вдруг как-то странно посмотрели на меня.

— Ты признаёшь свою вину?

Я затравленно огляделся. Что делать? Признаю я свою вину? Да нихрена я не признаю! Я защищался! Взгляд Смаарра прожигал меня. Признаю или нет? Да или нет? Что сказать-то?

Хашеп посмотрела на потолок, почесала за ухом… И кивнула.

— Да, я признаю свою вину.

Как будто падаешь с огромной высоты. Так дух захватывает! Угадал или нет? То сказал или нет? Попал или промахнулся?

— Тогда тебе назначается наказание, — голос королевы спокойный, размеренный. — Ты воспитаешь его детей. И приложишь к этому все старания и усилия, чтобы они выросли достойными и не повторили ошибок своего отца.