Экзамен по социализации
Шрифт:
— Макс, пообещай, что скажешь мне честно, если не захочешь меня больше видеть.
Он задумался:
— Ладно, обещаю. Даш, но мне кажется, что мы зря из этого делаем такую трагедию, — повисла пауза, которую и я не знала, чем заполнить. — Мы с тобой сошлись не на сексе, с чего бы мне расхотеть тебя видеть? Ну… если ты действительно про «видеть» говоришь.
Я невольно усмехнулась:
— То есть все остальное ты рано или поздно расхочешь? —
— Знаешь что, — тон его голоса стал чуть холоднее, — вполне возможно, что так и будет. И потом я тебя все равно попрошу со мной остаться. А там уж только тебе решать, — он вдруг смягчился. — Даш, не усложняй все, ладно? Я очень стараюсь, но идеально не получится.
— Я тебя люблю, — зачем-то добавила я.
— Ну тогда и держись за меня, а не отталкивай и не ищи подвох. Не прилагай усилий, ничего не делай. И ты увидишь, что из нас получится прочная, но совершенно звезданутая парочка.
Он не сказал ничего нового, но почему-то именно этот разговор меня и успокоил. Я полюбила ненормального человека, так с чего же моя любовь должна быть нормальной?
В ресторане Макс раздражал всех своим трезвым видом, но нам троим это веселиться так и не помешало. Мы с Беловым танцевали, Миру он приглашать не хотел, чтобы лишний раз не тревожить усопшую страсть. Но та быстро сориентировалась и отвечала на приглашения других мужчин в зале. Макс же наблюдал за нами с легкой улыбкой. Я то и дело поглядывала в его сторону, хотя и понимала, что это выглядит глупо. А потом, уже порядком захмелев, перестала воевать с самой собой и придвинула свой стул практически вплотную к нему, вызвав только понимающие взгляды со стороны наших друзей. Белов уже тоже переключился на двух молодых девушек, подсев к ним и заставляя звонко смеяться.
Мне до одури хотелось прижаться к нему, обнять, трогать, а лучше, чтоб он сам это делал, но Макс оставался Максом — и эта битва титанов вызывала во мне азарт. Теперь я уже не отрывала от него пристального взгляда, на который он наконец-то соизволил обратить внимание. Наклонился, дразня близостью своих губ, и спросил с едва сдерживаемой улыбкой:
— Кто-то соскучился?
— А кто-то нет? — алкоголь провоцировал меня играть в эту игру. Хотя… в эту игру я уже давно хотела наиграться. А его отсутствие в течение трех дней заставило меня по-новому взглянуть и на собственную зажатость.
В его улыбке на мгновение проскользнул кончик языка.
— Я тоже, не сомневайся.
И тут же отвернулся, снова уставившись на развеселившуюся Миру. Это меня неприятно озадачило.
— Что-то непохоже, — на этот раз я сказала спокойнее. И он тут же снова повернулся ко мне, с той же иронией в улыбке, что и до этого:
— Даш, я жду, когда ты начнешь говорить прямо, чего ты хочешь. А то ты всегда отмалчиваешься.
И каких же слов он ждет? Хотя я знала каких — достаточно
— Хочу, чтобы ты тянулся ко мне так, как я тянусь к тебе, — вроде бы я нашла нужные слова, но они его не устроили:
— Я тянусь к тебе даже сильнее, просто привык себя контролировать.
Замешкалась. Потом нашла еще более точное определение своих желаний:
— Хочу, чтобы ты со мной перестал себя контролировать, — он молчал, словно надеялся на продолжение. — Ну же, Макс, ты знаешь, что я имею в виду!
— Не знаю! — он изобразил удивление, но улыбка его выдавала с головой.
Ткнулась лбом в его плечо и зарычала от бессилия:
— Хочу, чтобы ты целовал меня… тебя хочу… Зачем ты заставляешь меня это говорить?
— «…и смотрел на меня», — подсказал он развитие моей мысли.
— И смотрел на меня, — покорно повторила я, так и не отнимая лба от его плеча, но уже улыбаясь.
— «…и делал со мной «странные вещи»».
— Смотря насколько странные! — я подняла к нему лицо, увидев, что он тоже тихо смеется. — Слушай, а я ведь раньше и не знала, что ты такой деспотичный!
— Нравлюсь, да?
— Нравишься, — вынуждена была признать я.
Он убрал прядь волос мне за ухо, а потом добавил:
— И ты мне такая нравишься.
— Какая — такая?
Он прошептал в ухо:
— Такая — на грани. Пойдем, сейчас отличный момент.
Он встал и потянул меня за руку, только махнув Мире. Эти двое и без нас тут неплохо проводили время. Я направилась к машине, отгоняя сомнения и ликуя, предвкушая дальнейшее. Наконец-то можно будет раствориться в нем, насытив уже слишком сильное желание. Но, оказалось, «отличный момент» предполагался совсем не для того, что я ожидала. Макс зашвырнул меня на заднее сиденье и тут же сам присоединился.
— Поехали домой! Я не хочу… так… тут… — от неожиданности я даже снова начала бояться.
— Неа. Даш, твое настроение нельзя упускать.
Он тут же задрал мне юбку и нырнул ладонью под белье, заставив выгнуться.
— Нет, не тут, пожалуйста! Кто-нибудь увидит…
Но с ним же бесполезно спорить. Я хотела его поцеловать, чтобы он отвлек меня, но он не давал мне возможности дотянуться до него. Дразнил близостью, при этом пристально глядя в лицо и даже отвернуться не позволял. Это психологическое давление вызывало в моем теле какой-то смутный ответ — отдаваться так же неприкрыто, как он берет.