Экзорцист: Проклятый металл. Жнец. Мор. Осквернитель
Шрифт:
Сейчас приеду и завалюсь спать. Завалюсь – если, конечно, за время моего отсутствия с Вероникой опять чего-нибудь не стряслось.
Но – нет; пусть девушка из кровати пока еще не вставала, но чувствовала себя гораздо лучше. За ней на всякий случай присматривал духовник, а вот брат-экзорцист маялся от безделья и занимался самокопанием. Все бы ничего, только, прознав о моем возвращении, Марк Бонифаций Тарнье воспылал желанием побеседовать с господином официалом о вчерашних событиях.
– Ну и что опять случилось? – заглянув
– Господин Март, – вскочил на ноги звякнувший колокольчиками экзорцист, – надеюсь, вы уделите мне малую толику своего времени…
– Ближе к делу.
– Для меня остается непонятным кое-что произошедшее во время вчерашнего ритуала, и если бы вы любезно согласились помочь восстановить ход событий…
– Спрашивай. – Я плюхнулся в кресло у окна и поморщился: – Не жарко тебе в этой коже? Упрел, поди…
– Да нет, нормально…
– Снимай шляпу, а то облысеешь раньше времени. И маску сними, не разобрать, что бубнишь…
Марк с тяжелым вздохом избавился от шляпы с полумаской и оказался совсем молодым пареньком. Остролицым, бледнокожим, со слипшимися от пота вихрами светлых волос. И только глаза выдавали в нем Изгоняющего. Были они для такого юнца слишком глубокими и темными. Тяжелыми. Смотреть в них не хотелось даже мне, что уж тогда говорить о простых бесноватых…
– Ну и что тебе непонятно?
– Ничего! – едва не сорвался на крик Марк, нервно оглянулся на дверь и понизил голос: – Я все сделал правильно, все! Никаких ошибок! Почему же так произошло?
– Давай тогда разбираться, – вздохнул я, изрядно раздраженный необходимостью возиться с протеже Малькольма Паре. – Что, вообще, по-твоему, вчера произошло?
Брат-экзорцист надолго замолчал, уставившись в одну точку, потом прошелся вдоль книжных стеллажей и неуверенно предположил:
– Бес сумел забраться ко мне в душу.
– Правильно. А что стало тому причиной?
– Неведомым образом нечистому удалось обойти защиту! Но младшему бесу такое не под силу!
– А ты уверен, что это был младший бес?
– А как иначе? – резко остановился звякнувший серебром колокольчиков Марк.
– И ничего не показалось тебе странным? – Я глянул на висевший меж заставленных книгами стеллажей портрет какого-то предка маркиза и подсказал: – Подумай, не читал ли ты о подобных случаях во время обучения?
Изгоняющий упрямо вздернул подбородок, но сразу как-то обмяк и неуверенно предположил:
– «Кельмская блудница» подходит. – И тут же яростно рубанул рукой воздух: – Нет, эта напасть никогда не касалась невинных девиц!
– Ну вот мы и начали подходить к сути твоего вопроса. С чего ты взял, что Вероника – невинная девица?
– Я разговаривал с ее духовником, и он заверил меня в этом. Не было никаких признаков…
– Какую обязательную процедуру в случаях, когда природа беса точно не известна, ты пропустил? –
Сюрреализм чистой воды: дилетант устраивает разнос дипломированному Изгоняющему! Ну не бред ли?
– Все было сделано правильно!
– Что ты упустил? Думай!
– Личный осмотр? – нахмурился Марк. – Но что бы он мне дал? Да и духовник…
– Ты поверил постороннему человеку на слово и смотри, чем оно в итоге обернулось. – Я поднялся из кресла, подошел к двери и уже на пороге обернулся: – А обнаружь ты при осмотре следы поцелуев там, куда девиц обычно не целуют, глядишь, и не ограничился бы стандартной защитой.
– И что теперь делать? Что писать в отчете?
– Мне без разницы. Что хочешь, то и пиши.
Я покинул библиотеку и захлопнул за собой дверь. Беззвучно выругался – вот Паре удружил так удружил! – и поплелся к себе в комнату. Там аккуратно развесил на спинку стула одежду и завалился в кровать. Надо выспаться, ночью точно не до этого будет…
Хоть и говорят, будто сон на закате – последнее дело, но проснулся я заметно посвежевшим и отдохнувшим. Еще и проголодавшимся.
Какое-то время повалялся, перебарывая дремоту, потом выбрался из кровати, оделся и задумался, не сходить ли на кухню. Конечно, человеку в моем нынешнем положении не пристало у поварих еду выпрашивать, но уж больно кушать хочется.
От необходимости выбирать между подмоченным реноме и муками голода избавил стук в дверь. Я выглянул в коридор и вопросительно глянул на мажордома:
– Да, Миклош?
– Ее сиятельство интересуется, не соизволите ли вы присоединиться к ней за ужином.
– Разумеется, присоединюсь! – обрадовался я. – Почему не присоединиться?
На этот раз мажордом проводил меня не в столовую, где мы завтракали утром, а в небольшой уютный салон, служивший хозяйке дома для приема гостей. Сама Изабелла с радушной улыбкой вышла мне навстречу и протянула руку:
– Надеюсь, Себастьян, я не очень вас стеснила приглашением разделить со мной трапезу? Вероника еще слаба, а мне жуть как не хочется ужинать в одиночестве. Тишина просто сводит меня с ума.
– Что вы, что вы! – Я поцеловал маркизе руку и, совершенно не кривя душой, признался: – Это честь для меня…
– Скажете тоже! – рассмеялась Изабелла.
– Вовсе нет. Признаюсь честно, было сильное желание прошмыгнуть на кухню и немного там похозяйничать.
– Так чего же мы стоим? – Маркиза опустилась за стол и указала на место напротив: – Присаживайтесь, прошу вас…
Я присоединился к ней и только тут обратил внимание, что нынешнее платье хозяйки дома отличается куда более откровенным декольте. В ушах поблескивали серьги, на шее белела нить жемчужного ожерелья, а собранные в сложную прическу волосы скрепляла украшенная рубинами заколка.