Экзорцист: Проклятый металл. Жнец. Мор. Осквернитель
Шрифт:
Ну да с женщинами так обычно и бывает – стоит только отступить тревогам, как они немедленно вспоминают о своей внешности.
– Что будете пить? – спросила Изабелла. – Бренди?
– Спасибо, лучше вина.
С кухни принесли сводящие с ума одними своими ароматами блюда, и мы приступили к ужину. В один миг расправившись с бульоном, я положил себе два рулетика из фаршированной грибами курятины и отпил вина. Великолепно. Просто великолепно.
Затем были пирожки с непонятной, но на диво нежной начинкой и еще какие-то разносолы, на которые меня,
Налив себе и маркизе вина, я откинулся на спинку стула и блаженно улыбнулся:
– У вас великолепные повара, маркиза. Просто великолепные.
– Вы им льстите, – не приняла Изабелла эту похвалу всерьез и потеребила украшавшую шею жемчужную нить. – Разве у вас в имении повара хуже?
– Моем имении? – Я отпил вина и покачал головой: – Честно говоря, никогда там не был.
– Как так? – опешила маркиза. – Вы же говорили…
– Нет, имение есть. Имение под Сарином и пара орденов – вот и все, чем обогатила меня война. Ни поместья, ни наград я пока так в глаза еще и не видел, но ничуть по этому поводу не переживаю.
– О, так вы герой? Расскажете?
Изабелла встала из-за стола и направилась к стоявшему у стены невысокому диванчику. Пока маркиза шла, я любовался ее точеной фигуркой, потом отвел взгляд и тоже поднялся на ноги.
– Боюсь, рассказчик из меня никудышный. Да и не о чем особо рассказывать. Еретики пытались нас убить, мы отвечали им взаимностью.
Я передал Изабелле оставленный ею на столе бокал и, не став присаживаться рядом, опустился в глубокое кресло в углу. Пока прислуга убирала со стола, хозяйка дома с задумчивым видом рассматривала на просвет рубиновое вино, а стоило нам вновь остаться наедине, неожиданно спросила:
– Страшно было?
– Не то слово.
– И вы так легко это признаете? – в удивлении выгнула маркиза тонкую бровь.
– Глупо сейчас строить из себя героя! – рассмеялся я. – Страшно. Конечно, было страшно…
– А Высших видели?
– Доводилось, – без особого воодушевления признал я.
Высшими называли людей, обладавших врожденной восприимчивостью к потустороннему, чьи души поработили бесы. Они были основной ударной силой еретиков и своей темной волшбой обеспечили армии Ланса немало побед. Нам лишь чудом повезло отыскать способ отправлять обратно в Бездну этих обретших небывалое могущество нечистых.
Повезло – да…
Я вспомнил жгучую тяжесть проклятого металла в руке и вздрогнул, когда сознание кольнул отголосок терзавшей когда-то душу боли. Жившее в зачарованных наконечниках призрачное пламя без труда пожирало саму сущность Высших, но с такой же легкостью оно сжигало души рискнувших прикоснуться к этому страшному оружию глупцов.
– Себастьян, – окликнула меня Изабелла. – Что с вами?
– Неприятные воспоминания. – Я через силу улыбнулся и махнул рукой. – Все в порядке, просто война – это не лучшая тема для разговора.
– И о чем бы тогда вы желали
– Быть может, о новой герцогине? Что вы о ней думаете?
– А что вы думаете о его величестве? – звонко рассмеялась маркиза. – Я ведь ее сиятельство и в глаза не видела!
– Видеть и иметь собственное мнение – это разные вещи.
– Полагаю, ей придется нелегко, – задумалась Изабелла. – Слишком многие считают ее ставленницей Акраи. И вам ли не знать, что некоторые обиды не забываются никогда?
– С этим не поспоришь…
Какое-то время мы беседовали о политике, затем обсудили грешки знатных горожан и только перешли от мирской жизни к делам духовным, когда стоявшие у дверей часы пробили десять раз. Я с сожалением выбрался из бесовски удобного кресла и вздохнул:
– Как-то мы с вами засиделись.
– И не говорите.
Изабелла протянула мне руку, и я помог ей подняться с дивана.
– Знаете, Себастьян, вы были неправы. Вы очень интересный собеседник.
– А вот теперь вы мне льстите, – тихонько рассмеялся я.
По пустым коридорам мы прошли к опочивальне Изабеллы; та распахнула дверь, переступила через порог и вдруг с ненаигранной горечью поинтересовалась:
– И почему только мужики такие сволочи?
– Что вы имеете в виду? – опешил я.
– О, не волнуйтесь так, речь вовсе не о вас, дорогой Себастьян, – улыбнулась маркиза. – Или вы тоже не пропускаете ни одной юбки, как мой дражайший супруг?
– Вам не стоит так говорить.
– А почему нет? Думаете, я не знаю об этой рыжей корове с огромным выменем? Все я знаю и о ней, и о других…
– Вам просто ударило в голову вино, – начал увещевать я маркизу и, нервно оглядев по-прежнему пустой коридор, шагнул в спальню. – Успокойтесь, Святых ради. От таких разговоров никому лучше не станет.
– Думаете, я пьяна? Вовсе нет! – отмахнулась Изабелла. – Вот скажите, Себастьян, почему так получается? Почему обязательно тащить в постель каждую смазливую дурочку?
– Я бы расценил это как тягу к прекрасному. Женщины – квинтэссенция красоты, и мужчины просто не могут перед ними устоять.
– Тягу к прекрасному? А старухам вроде меня место уже на помойке?
– Ну что вы такое говорите? Какая помойка?! – возмутился я. – Вам ли волноваться? Вы прекрасны, маркиза!
– Вы полагаете, Себастьян? – заинтересовалась Изабелла, и в самом деле едва ли перешагнувшая середину четвертого десятка. – Неужто действительно находите меня привлекательной?
– Действительно нахожу, – подтвердил я, нисколько не покривив душой. – Даже не сомневайтесь…
Маркиза как-то очень уж неопределенно улыбнулась и вдруг развернулась ко мне спиной:
– Не буду, если поможете мне с платьем, – без тени смущения заявила она.
– Изабелла, вы совершенно напрасно рассчитываете на мою порядочность…
– В самом деле?
– Да.
– Тогда не забудьте запереть дверь.
Ну я и запер.
А что еще оставалось? Не убегать же…