Экзорцист: Проклятый металл. Жнец. Мор. Осквернитель
Шрифт:
– Более-менее, – вздохнул я в ответ. – Более или менее.
– Но вы ведь еще с нами?
– С этим не поспоришь.
– Думаю, вам просто необходимо сейчас пропустить кружку-другую холодного пива, – посоветовал болезный господин. – Здесь за углом, есть чудное заведение – «Хромой циркач». Одолеет меланхолия или просто дурное настроение, загляните туда, уверяю – все проблемы как рукой снимет…
– Непременно загляну, – кивнул я, прекрасно поняв невысказанный напрямую намек.
«Хромой циркач»?
Вербовщик, – а теперь в этом сомнений не осталось ни малейших, – укатил, я печально вздохнул и зашагал к помощнику, который решил возле дворца лишний раз не светиться и велел загнать карету в ближайший переулок. И правильно сделал – еще не хватало, чтобы парней за праздношатание в околоток загребли.
Стоило только подойти к карете, как встревоженный Дега накинулся с расспросами, но мне было не до него.
– Не сейчас, – отмахнулся я от помощника и приказал сидевшему на козлах Гастону: – Давай к законникам.
– К законникам? – удивился Клаас.
– Надо с Майло переговорить, – буркнул я, развалился на сиденье и прикрыл глаза. – Разбуди, как приедем.
Но сон как рукой сняло. То ли кофе подействовал, то ли нервотрепка сказалась, только уснуть не получилось. Так и просидел всю дорогу, глядя в окно, благо ехать было недолго.
Слегка попетляв по узеньким улочкам старого города, карета прогромыхала колесами по неровной брусчатке моста через Эверь и свернула к казармам городской Стражи. Контора моего поверенного располагалась аккурат через дорогу от канцелярии местного отделения департамента дознания, и это обстоятельство без каких-либо дополнительных затрат обеспечивало ушлому законнику постоянный приток новых клиентов.
Майло Живиц был человеком на редкость вдумчивым и предусмотрительным. Поговорку «семь раз отмерь, один раз отрежь» придумали будто специально про него, только законник отмерял, а отрезали обычно люди вроде меня. И даже зачастую не отрезали, а резали по живому.
Выбравшись из кареты, я велел Ори и Гастону дожидаться нас на улице и в сопровождении одного лишь Дега поднялся в контору. Кивнул там парочке угрюмого вида охранников и без стука прошел в кабинет.
– Доброе утро, Майло, – поздоровался с порога. – Как поживаешь?
Живиц встрепенулся, подслеповато сощурился и ответил на приветствие с явственно прозвучавшим в голосе удивлением:
– Утро доброе, Себастьян! – Тщедушный законник, впрочем, моментально пришел в себя, он отыскал лежавшие на столе очки в массивной роговой оправе, водрузил их на переносицу и уже куда уверенней продолжил: – Рад видеть тебя в добром здравии!
– Взаимно. – Я подошел к столу, навис над ним и спросил: – Слышал о вчерашнем недоразумении?
– Ну разумеется!
– Тогда объясни,
– Не стоит так горячиться, – растерянно улыбнулся законник. – Присаживайся, Себастьян, присаживайся! И молодой человек пусть присаживается, нет в ногах правды, знаешь ли…
Дега отошел к диванчику и с сомнением глянул на скомканное одеяло и подушку.
– Садись, – разрешил ему Живиц. – Просто сдвинь в сторону и садись.
– Майло! – повысил я голос и хлопнул ладонью по столу, с трудом сдерживаясь, чтобы не ухватить поверенного за шею и как следует его не встряхнуть.
– Все произошло слишком быстро, – признал Майло. – Кто-то очень влиятельный потребовал дать ход пустяковому делу, и, когда мне стало об этом известно, ты уже был в тюрьме. Но я бы тебя вытащил в самое ближайшее время, слово чести!
– Честь? У законника? – фыркнул я, опускаясь на стул. – Да вы продажней шлюх!
– Все в этом мире продается и покупается, – философски заметил Живиц. – Ты что-то еще хотел, Себастьян?
– Да, хотел! – нахмурился я. – Собери все, что можно, на наших друзей из Дворца Правосудия, Стражи и магистрата, их жен, детей, любовниц и покровителей. И присмотрись к тем, кто с нами еще не работал. Если какой-нибудь чинуша покажется слишком чистеньким – рой до тех пор, пока не найдешь что-нибудь серьезное. Я все оплачу.
– У тебя проблемы? – забеспокоился Майло. – Сначала арест, теперь странная просьба. Все это дурно пахнет, знаешь ли. Очень, очень дурно. Хуже утопленника жарким летом.
Я аллегорию законника не оценил и напрямую заявил:
– Мне нужна неприкосновенность! Никто не должен питать иллюзий, будто сумеет безнаказанно меня прижать! Пусть его свои же порвут! Судьи должны сто раз подумать, прежде чем утвердить ордер на мой арест, сыщики сразу его потерять, а прокурорские просто забыть о существовании Себастьяна Шило, ясно?
Законник молча выслушал мою тираду, потом болезненно поморщился, снял очки и положил их перед собой.
– Это будет непросто, – наконец заявил он.
– Тебе и платят не за ковыряние в носу.
– Есть конкретные подозрения? – поинтересовался Майло.
– Нет, просто не хочу, чтобы лезли в мои дела, – ответил я, немного поколебался и пояснил: – В конце лета ожидается крупная партия товара. Мои коллеги от этого в восторг точно не придут, но, если отщипнуть от пирога попробует кто-то из жуликов, я с этим справлюсь сам. Твое вмешательство понадобится, если давление пойдет сверху.
Живиц обреченно вздохнул и пообещал:
– Хорошо, займусь этим. – И предупредил: – Если ограничимся ревизией архива, это обойдется существенно дешевле.