Экзорцист Семьи Ноя

Tesiya

Граф так же объяснил, что, по сути, Аллену беспокоиться сейчас не о чём. Это о нём должны беспокоиться, и что со временем он привыкнет к такому положению. Что ж, Аллен надеялся, что это будет неплохо. И что, может быть, эти люди его даже полюбят. Ведь они относятся к нему хорошо, ведь так? Правда, Аллен не обманывался, слишком часто видел любопытство в глазах опьянённых шоу зрителей, чтобы не распознать его в Роад. А Граф… Кажется, Граф взял его в память о Мане, за которого он действительно переживал.

Может быть, Аллен сам должен был пойти

навстречу? Увидев цель, продолжить движение, не оглядываясь назад, и постараться завоевать привязанность этих двоих? Он никогда не занимался ничем подобным, хотя и видел порой, как дети ласкаются к родителям или строят умильные глазки и шепчут о том, что будут самыми лучшими на свете, только если им что-то дадут. И родители не смотря ни на что, кажется, любили таких детей ещё больше.

Значит, чтобы тебя любили, ты должен что-то специально делать?

Аллен понятия не имел, что это может быть.

Мана в конец избаловал его, когда-то он был бы в восторге от крыши, еды, воды, положения, а теперь ему подавай человеческого тепла! И куда делась его колючая броня, почему ему так сложно грубить этим людям и не тянуться к ним, делать вид, будто ему наплевать, если он целый год не сдавался под напором Маны? Наверное, мужчина всё же перевоспитал мальчика. А может быть, мальчику просто не хватало больше сил держать защиту, и он отдался на милость людям, что согласились приютить его такого, каким он и был.

— Предупреждения о том, что вы оба должны вести себя хорошо, лишние, ведь так? — в это время Тысячелетний Граф вспоминал, не забыл ли он какие-то указания, и замер, вглядываясь в два юных лица. — Роад, тебя это касается.

— И, касаясь меня, вы считаете, что предупреждения лишние? — фыркнула девчонка, широко распахивая глаза, но, увидев взгляд Графа, смилостивилась над ним и рассмеялась, кивая, — Я забочусь о своём брате. Никаких зверств. Если хотите знать, так даже интереснее получается.

— Интереснее? — едва слышно, удивлённо пробормотал Граф, но решил не допытываться до подробностей. Вместо этого он вышел из комнаты и подозвал к себе девочку. — Постарайся занять его чем-нибудь. Это каменная громада полна разных интересностей. И веди себя…

— Да, да, да! Граф я в курсе, я не тупая! И вы тоже должны быть в курсе, что я не тупая! Вы можете уезжать, хоть на года оставляя нас тут, и всё точно будет в порядке! Я гарантирую! Он же теперь с нами останется совсем, ведь так?

Тысячелетний Граф кивнул. Роад довольно улыбнулась. А судьба Аллена наконец-то была полностью решена:

— Он член семьи, сколько раз я должен произнести это?

— Он потенциальный экзорцист, я думаю, я в восторге от одной этой мысли, — Роад вернулась обратно к двери комнаты и добавила, — к тому же, он и впрямь очень-очень милый.

Собственно, после этого Граф и исчез на три, как он говорил, дня.

Излишне объяснять, что с его отъезда (или отлёта, он забрал с собой Леро, который плакал от счастья, оказавшись в родных руках) прошло уже пять дней. Роад

молчала по поводу Семьи, утверждая, что узнавать всё сразу неинтересно, и что это может ему не понравиться, и мальчик должен себя подготовить. Но Аллен уже был уверен, что связался с какой-то нечистью. И не был против, он сам назывался проклятым и прокажённым, и уж тем более, если нечисть была родственниками Маны, которым он был не безразличен.

Другое дело, что Роад раскрыла небольшую тайну ещё сегодня утром. Проснувшись, Аллен обнаружил в комнате устанавливающую на его стол поднос с завтраком Глорию, которая напевала себе что-то под нос, и сначала пожелал обратно зарыться в подушку. Эту картинку он наблюдал практически каждое утро, потому как спал довольно чутко. Просыпался по три раза за ночь, когда к нему заглядывали, или Роад перекатывалась куда-то совсем не туда. И утром, когда приносили мягко дребезжащую посуду с завтраком, просыпался всегда.

И скрывать это было бесполезно.

— Эй, эй! Чего это мы не встаём? Десятый час уже! Опять ночью пытался сбежать?

— Я не делаю таких глупостей.

— Ну да, конечно!

Одеяло из его рук попытались вырвать, но Аллен слишком удачно ухватился за него правой и придавил левой рукой, чтобы так просто сдаться.

— То есть тебе совершенно наплевать на то, что доктор с сегодняшнего дня разрешил тебе вставать и даже рекомендовал…

Восторженный крик перебил служанку.

И разбудил маленькое, адское создание, что снова спало в другом конце кровати. Собственно, кровать была велика для ребёнка, так что они оба отлично могли спать, поместив подушки на разных концах. Другое дело, что иногда Роад вертелась во сне, словно юла.

— Ах, это значит, что свободные деньки твои кончаются. Так что на твоём месте я бы не радовалась.

— О чём это ты?

— О том, что скоро начнутся твои занятия... — Аллен не реагировал. — Уроки. — Аллен не понимал. — Учителя будут учить тебя чепухе, которую полагается знать детям.

— Ааа… — Аллен мог только открыть рот и хлопать глазами. — Зачем?

— Кроме того, чтобы ты получил знания? Наверняка позже ты получишь официальную легенду и выйдешь в свет.

— Как?

— Это зависит от тех, кто ещё пробудится. Присоединится в нашу Семью и в каком положении.

Аллен открыл было рот, чтобы в который раз уже задать вопрос о Семье и о тех, кто в ней «пробуждается», но слишком хорошо знал, что дело это пустое и бесполезное. Всё равно ничего ему не ответят, придётся ждать самого возвращения запаздывающего Тысячелетнего Графа.

— Когда мне дадут официальное имя, я тоже буду учиться, — продолжала щебетать Роад. — Так что могу начать с тобой прямо сейчас!

Прямо сейчас Аллен не хотел. Да и слова про учёбу вызывали у него двоякое ощущение.

А ещё он знал, что не имеет права тратить эти свободные деньки под строгим присмотром Роад. И он благополучно сбежал от сторожащей его девчонки. Ему ведь уже разрешили ходить.