Экзорцист Семьи Ноя

Tesiya

— Мы знаем, кто устраивал покушения на тебя и желал тебе смерти, — коротко объяснил Тики, хватая мальчика за локоть и ведя за собой.

— Да? И зачем кому-то убивать меня?

— Об этом ты можешь сам у неё спросить, — Тики замер, будто вспоминая о чём-то. — Если, конечно, хочешь её увидеть и спросить.

— Почему нет? — Аллен ни черта не понимал в этой ситуации.

— Есть причины, по которым тебе, возможно, лучше этого не знать. Но Граф полагает, что лучше, чтобы ты знал. И мы так и не сошлись во мнении, стоит ли сказать тебе, кто

это такая до того, как ты её увидишь, или уже после.

— А я знаю её? — у Аллена не было особых проблем с тем, что кто-то хотел его убить. Почему-то это его не задевало. Убивали многие и многих, так в чём проблема? Тем более он никогда не понимал, зачем кому-то пытаться убить его? Даже если это знакомый ему человек… Какая разница?

— До тех пор, пока этот зачинщик не имеет ничего общего с моей Семьей, я спокоен, — произнёс Аллен, — и хочу знать.

— Ты в курсе, что только что поставил меня в затруднительное положение?

— Что? — Аллен почувствовал неприятную тяжесть в груди.

— Кого ты считаешь своей Семьей?

— Вас. Ноев. И Ману, конечно. — Вопрос был совсем простым и ответ на него ещё проще. Но Тики всё ещё выглядел очень мрачным.

— Малыш, речь пойдёт о женщине которая… которая, родила тебя.

— Эм… что?

— Малыш?

— В смысле? Ты имеешь в виду та, что…

Несмотря на все рассказы о том, что его продали в цирк, Аллен почему-то всю свою жизнь глубоко в подсознании был уверен, что его мать мертва. Отец? Неизвестно. Он мог и бросить их, и ещё что угодно. Но мать в его голове всегда была мертва. Он не думал о ней много с тех пор, как ему исполнилось восемь лет. Он совсем о ней забыл, встретив Ману. Он не нуждался в этом образе больше.

И сейчас, стоя перед Тики, он понимал, что мать у него всё же была. И раньше, и сейчас.

И даже нашла его.

— Зачем? Она… она хотела меня…

— Не знаю, Малыш.

Аллен резко отвернулся, понимая, что воздуха в лёгких не хватает, чтобы хотя бы дышать, не то что говорить.

Он молчал некоторое время. В его голове было слишком много мыслей, и они все были слишком разными. Он потерял счет времени в этом молчании, очнувшись, лишь когда его позвал Тики.

— Ты хочешь её увидеть?

— Да.

Не было никаких сомнений. Ни единого мгновения колебания. Сейчас он сможет увидеть свою мать. И, судя по всеобщему настрою…

— Вы убьёте её?

— Твоё право решать такие вопросы. Она устраивала покушения на тебя.

— Тогда я хочу знать, почему. — Аллен был бы рад, если бы его голос звучал хоть чуточку уверенно. Но, разумеется, его голос позорно дрожал, так же как и сам мальчик, в уголках глаз которого уже скапливались непролитые слёзы боли, обиды или чего-то ещё более ужасного.

Тики опустил руки на его плечи, пытаясь заглянуть в глаза, но Уолкер старательно глядел на тёмное пятно на стене за ним.

И им пришлось пойти дальше.

Это не было какой-нибудь подвальной камерой или пыточной. Это была самая обычная гостиная на втором этаже

с открытым окном, сквозь которое врывался внутрь ветер и доносилось редкое чириканье. Всё же весна только-только вступала в законные права.

Здесь было свежо, холодно, светло. И в то же время что-то нарушало эту идиллию. И это был даже не факт собрания всех до единого Ноев, сейчас стоящих у разных стен. И не то, как подозрительно некоторые из этих Ноев выглядели.

Нет, здесь было кое-что иное.

Женщина на полу, сидящая на коленях и привязанная заведёнными за спину руками за трубу рядом с окном. Вот что было абсолютно чужеродным. В потрёпанном платье, с грязными, свисающими неровными прядями тёмными волосами, с синяками и кровоподтёками на руках и лице она выглядела всё же не так уж ужасно. Если бы не это безумие в глазах, проснувшееся, стоило только двери хлопнуть, а женщине, задравшей голову, увидеть вошедших.

— Т-ты…. — прошипела она, дёргаясь вперёд, с бешенством вглядываясь в Аллена. Мальчик даже отступил бы назад, если бы там сразу же не стоял Тики.

— Ты маленький грязный демон…

— Заткнулась бы… — сделал шаг в её сторону Дебитто. Женщина лишь зарычала в его сторону почти животным, отвратительным способом, но Аллен остановил брюнета.

— Нет, подожди! Она… Она моя мама? Так?

Он не знал. Не знал, что делать. Он чувствовал себя так, словно его размазали о стену и не раз. Эта обезумевшая женщина его мама? Но почему, почему она так выглядит, почему так говорит? Как такое вообще возможно?

— Она пыталась меня убить?

— Я должна была! Должна была сделать это сама. Гораздо раньше! Это мой самый, самый большой грех! Мне так жаль, — произнесла женщина, облизывая тёмные губы. Её голос то становился громким, то затихал, будто она никак не могла определиться с настроем. — Мне безумно жаль, что ты стоишь передо мной, как насмешка! Ты! Ты главная причина всего этого дерьма!!

— Что за…

Аллен снова поднял руку, останавливая кого-то на полуслове. Он даже не обратил внимания на то, кто из Уз был возмущён всем этим. Последние слова женщины словно ударили его под дых и мальчик едва устоял. Но он не мог сейчас позволить себе уйти.

— Вы моя мама? — медленно, продираясь сквозь каждый слог произнёс он глядя прямо в глаза женщине.

— Да…

Серые глаза, являющиеся точным отражением его собственных, словно насмехались над мальчиком. Насмехались своим безумием и ненавистью.

— Я та, кто породила тебя… И нет мне прощения! — резко перешла на вопль женщина. — Я не смогла задушить тебя ещё во чреве!

— Вы хотели меня убить? — в противовес ей едва шептал Аллен.

— Моё право, — женщина улыбнулась. — Моя обязанность. И сколько бы эти демоны не защищали тебя, всё равно, всё равно я доберусь. Кто-то должен, я слишком долго находилась в заблуждении, считая, что ты умер. Меня обманули, обвели вокруг пальца! Я была так наивна, поверив, что ты был мёртв, когда мой приказ не был выполнен!