Экзорцистка и магистр
Шрифт:
— Уходи, Ян. Ты мне надоел.
Она не успела даже ужаснуться тем словам, что сорвались с её губ. Сознание Ники заволокло полупрозрачной пеленой, а всё, что наполняло реальность вокруг, разом поблекло. Единственное желание — сесть в машину и уехать — назойливым мотивом пульсировало в голове.
— Окей, — будто сквозь вату раздался ответ Яна. — Я вообще не люблю навязываться. Раз получил отказ — то просто ухожу.
— Уходи, — угрожающе выговорил Денис.
— А вы куда-то уезжаете? Романтические выходные?
— Не твоё дело.
— Я просто хотел дать дружеский совет. — Ян вдруг склонился
Разум Ники наполнила чужая свирепая ярость. На несколько секунд она даже ослепла от ненависти, что всколыхнулась внутри. Как же ей хотелось убить его прямо здесь, на пороге квартиры, заткнуть его навсегда, стереть идиотскую улыбку с его отвратительной физиономии... Такие, как он, просто не должны иметь право на существование.
— Заткнись!
— Ох, у тебя были серьёзные намерения? — В голосе Яна зазвучало сочувствие. — Прости, я тебя опередил. Мне просто было интересно, сколько времени потребуется, чтобы уломать кого-то вроде неё. Своеобразный социальный эксперимент. Вообще-то, я не очень люблю трахать девственниц...
Что-то полыхнуло у Ники перед глазами, а затем голову словно раскололо пополам. Она закричала от боли и зажмурилась, стискивая виски в беспомощной попытке удержать свой разум от распадания на фрагменты. На мгновение Ника почти перестала существовать, обрушилась в изначальную пустоту, в которой царил лишь холод и вечность, а затем её собственное сознание словно встрепенулось и, сбросив чужие оковы, устремилось к спасительному свету.
Когда она смогла распахнуть глаза, то увидела побледневшее лицо Яна перед собой. Он говорил с ней, но Ника не могла распознать ни единого слова. Зато она остро чувствовала, как он притягивает её в свои объятия, как его пальцы касаются её лица и приподнимают подбородок, как губы прижимаются к её рту и, наконец, как его энергия бурным потоком накрывает её целиком, срывая остатки парализующих чар. Кажется, в это же мгновение к ней вернулись экзорцистские способности. Тело наполнилось живительным теплом, а разум снова стал цельным и ясным. Чтобы проверить, может ли она управлять своей силой, Ника наспех создала вокруг себя блок и сразу же ощутила, как он срезонировал с жадной энергией Яна. По коже побежали мурашки сумасшедшего ликования, но ей пришлось отстраниться и прервать это опасное взаимодействие.
— Хватит, — выдохнула Ника. — Спасибо, Ян.
— Что хватит? — ошалело спросил он, выпуская её из объятий.
Обходя блондина, она ощущала, как дрожат её ноги. Остатки пережитого ужаса и боли нехотя покидали организм, они дотлевали внутри, заставляя Нику непроизвольно вздрагивать, делали её движения то слишком медленными, то механически резкими. Ника неуверенно приблизилась к Денису — тот лежал, распластавшись на спине, и таращил свои большие глаза в пустоту. А когда он вдруг моргнул, Ника чуть не отскочила назад. Непрошенное чувство жалости тут же схлестнулось с ненавистью и отвращением в её душе, но она поспешила одёрнуть себя. Денис тоже не позволял своей жалости влиять на его поступки.
— У него инфаркт? — услышала она взволнованный
Ника подключила внутреннее зрение и не смогла не ужаснуться при виде зияющей дыры в области солнечного сплетения. Даже при желании она не смогла бы залатать такое катастрофическое повреждение энергетического поля.
— Скорее всего, это отскочившее смертельное проклятие. Скорая ему не поможет.
— Ты что, хочешь ему помочь? — спросил Ян, подойдя ближе. — Может лучше свяжем его и наденем на голову мешок?
Ника издала нервный и совсем не весёлый смешок. Денису не нужен был никакой мешок, судя по всему, он и так уже ничего не видел. Задрав левый рукав своего пальто и свитера, она проговорила:
— Я попробую... отключить его на некоторое время.
В конце концов, это было даже милосердно. Ника бы не хотела оставаться в сознании, получив такие страшные повреждения. Возможно, даже быстрая смерть в такой ситуации казалась бы предпочтительнее.
Ника долго примерялась к броску, прежде чем рассечь его энергетическое поле на уровне кадыка. Глаза Дениса закатились, а голова бессильно повернулась набок. И всё же она не была уверена, что проникла достаточно глубоко. Стоило ей занести руку второй раз, как дверь в квартиру открылась и через порог перешагнула женщина, которую Ника никак не ожидала увидеть у себя дома.
— Одного раза было вполне достаточно, Ника Валерьевна! — отрывисто произнесла Антонина Борисовна и тут же предостерегающе выставила перед собой руки.
В считанные секунды Ян оттеснил её за спину, а Ника успела ухватиться за его ладонь и создать вокруг себя энергетический блок. Она была готова скормить Яну сколько угодно энергии, лишь бы защититься, и даже собиралась сражаться с завучем при необходимости, однако следом в квартире показался Стефан и весь боевой настрой Ники растворился. Сердце сначала радостно ударилось о грудную клетку, а затем сжалось от взметнувшихся подозрений.
— Успокойтесь, никто не собирается на вас нападать...
— Никки, всё в порядке, — одновременно с завучем заговорил Стефан.
Она недоверчиво уставилась на брата, и тот ответил ей взглядом, полным страдания. Ника очень хотела сорваться к нему, но любая ошибка сейчас могла перечеркнуть выцарапанную Яном победу. Энергия Яна, захлёстывающая Нику ощутимыми волнующими волнами, только вносила в ситуацию ещё больше сумбура и мешала соображать.
— На тебе... больше нет чар? — спросила она, неуверенно улыбнувшись Стефану.
— Ни на ком больше нет чар, — ответила Антонина Борисовна мрачно. — Выдохните. Денис уже не сможет удерживать контроль над кем-либо.
Судя по тому, как пальцы Яна напряжённо сжали её руку, слова завуча не произвели на него должного впечатления. Однако заговорил он на удивление дружелюбно:
— Вы уверены, что нам можно расслабиться? В фильмах ужасов после такого обычно и начинается всякая жесть...
Женщина раздражённо дёрнула плечами, а затем шагнула к лежащему на полу Денису и, присев на корточки, неожиданно ласково коснулась его щеки. С нескрываемым ужасом Ника наблюдала, как холодное и строгое выражение лица Антонины Борисовны сменяется гримасой скорби и невыразимой печали.