Экзорцистка и магистр
Шрифт:
— Вы знаете, каким образом ведьма или ведьмак могут лишиться своего дара? — Антонина Борисовна смерила её взглядом строгого преподавателя и, дождавшись, когда Ника отрицательно покачает головой, продолжила: — Первый способ — передать добровольно специальным ритуалом. Конечно, Денис не пошёл бы на это ни при каких условиях. А второй способ — это направить дар против самого себя. Проще говоря, проклясть себя и оказаться на грани жизни и смерти. До такого тоже доходят не многие, и мой внук едва ли был способен познать такую степень отчаянного раскаяния, но...
— Вы использовали Яна для этого... —
— Я использовала вас как наживку, а вашего молодого человека — как щит и оружие, — без капли раскаяния проговорила женщина. — Я вызвала сюда координационный совет, чтобы Денис взял их под контроль. Так он почувствовал себя неуязвимым и безнаказанным, так у него окончательно развязались руки. Он настолько осмелел, что устроил свой штаб прямо над офисом, где работал совет. И вашего брата Денис тоже перехватил с помощью ведьм из совета. Я осознанно пошла на это, чтобы в итоге мы с вами оказались, где находимся.
В воздухе повисла гнетущая тишина. Антонина Борисовна сверлила Нику пристальным и слегка настороженным взглядом, словно ожидала от неё какой-то особенно бурной реакции, но сама Ника ощущала себя... опустошённой. Выдохшейся. Перегоревшей. Те часы, что она провела в качестве заложницы, настолько вымотали её эмоционально, что сил едва хватало на банальное любопытство.
— А Яна сюда тоже вы направили?
— Нет, — ответила женщина, нахмурив брови, — этот момент вам лучше уточнить у него. Я лишь привела в чувство вашего брата и приехала, чтобы подстраховать на случай каких-то непредвиденных обстоятельств.
Отставив кружку в сторону, Антонина Борисовна резко поднялась на ноги, и Ника поняла, что их разговор подошёл к концу. Они молча проследовали к входной двери, а когда завуч взялась за ручку, Ника выпалила свой последний вопрос:
— Денис сможет вернуться... к нормальной жизни? Без своего дара?
— Я постараюсь помочь ему. Сейчас всё выглядит слишком расплывчато, но пока есть хоть малейший шанс — я буду бороться за своего внука. — Глаза Антонины Борисовны подозрительно сверкнули, но голос звучал на удивление ровно. А затем она и вовсе выдавила подобие улыбки. — Благодарю вас, Ника Валерьевна. Мне жаль, что на ваши плечи легло такое испытание. И простите, что я отчитывала вас за приезды того молодого человека к школе. На самом деле, никому не было до них дела, просто я пыталась получить будущее, в котором вы с ним всё-таки умудряетесь... сдружиться. В своё оправдание могу лишь сказать, что будущее с ним выглядит пока довольно перспективно. Гораздо перспективнее, чем брак с моим внуком.
Кивнув на прощание, Антонина Борисовна вышла из квартиры.
Ника обхватила ладонями гудящую голову и сделала медленный глубокий выдох. Всё было позади, однако никакого чувства ликования или хотя бы облегчения она так и не испытала. Только свинцовую усталость, апатию и гнездящуюся в затылке боль. Практически на автопилоте Ника проследовала обратно на кухню, достала с верхней полки шкафа аптечку и принялась неспешно перебирать коробочки и блистеры в поисках любого средства от головной боли.
Именно за этим занятием Нику и застал влетевший
— Никки, есть что-нибудь от ожогов? — спросил он, рывком открывая вентиль крана с холодной водой и подставляя под струю пальцы левой руки.
На пару секунд она опешила, недоверчиво наблюдая за его действиями. Ника довольно быстро сообразила откуда могли взяться ожоги на левой руке Стефана (в конце концов, однажды ей и самой довелось получить такие же), но она до последнего не хотела верить, что её брат совершил такую глупость.
— Ты что, пытался атаковать Яна? — спросила она, вспыхнув от негодования. — Ты напал на человека, который спас меня? — Стефан обернулся к ней и виновато скривился. — Как тебе вообще пришло такое в голову? Захотелось испытать на себе непробиваемое защитное поле?
— Честно говоря, просто не справился с эмоциями, — пробормотал тот убитым тоном. А затем выключил воду и тряхнул рукой над раковиной. — Он заявил мне, что будет рад породниться и что всегда мечтал о старшем брате! Он говорил так, будто у него какие-то права на тебя есть! — Ника не успела открыть рот, чтобы вставить хоть слово, как Стефан с нажимом продолжил: — Разумеется, ты взрослая девушка и можешь встречаться с кем хочешь, но... что это за незамутнённый разум такой?
Издав странный полуистерический смешок, Ника полезла на дно аптечки и выудила оттуда крем от ожогов. Похоже, Ян умудрился произвести на Стефана еще более неизгладимое впечатление, чем на неё саму в первые встречи. И Нике до сих пор было стыдно за то своё поведение.
— Знаешь, — пробормотала она, выдавливая из тюбика крем на подставленные братом пальцы, — Если меня чему-то и научила вся эта история, так это тому, что нельзя делать поспешных выводов. И уж тем более нельзя использовать свои способности для того, чтобы скорректировать чьё-то неправильное поведение. Денис начинал с того, что заставлял своих одноклассников делать уроки, а закончил...
Стефан тяжело вздохнул и на пару мгновений устало сомкнул веки. В этот момент он выглядел ужасно истощённым.
— Ты права. Я не должен был срываться на этого мальчишку.
— Честно говоря, я повела себя ещё хуже, — призналась Ника после паузы. — Я сделала то же самое, что и ты. Только трижды. — Во взгляде Стефана мелькнуло сначала удивление, а потом нечто похожее на испуг, но он тактично промолчал. А мысли Ники пронзила пугающая и постыдная догадка. Мгновение она колебалась, но потом всё же решилась поделиться с братом: — Я теперь думаю, может, именно это Денис почувствовал во мне? Он считал меня кем-то вроде идеала, но какие представления об идеале могут быть у извращенного сознания? Вдруг он распознал родственную душу...?
Она ещё не успела договорить, как Стефан сгрёб её в медвежьи объятия и как следует потрепал по макушке правой рукой.
— Не наговаривай на себя, Никки. Людям свойственно ошибаться, главное — уметь эти ошибки признавать. Ты слишком добра и сострадательна, чтобы перейти грань и стать таким чудовищем. В конце концов, ты сама во всём разобралась и со всем справилась! Даже несмотря на то, что твой брат приехал и сдал тебя на руки настоящему маньяку.
В последней фразе Стефана прозвучало столько горечи, что у Ники болезненно сжалось сердце.