Экзорсист (Изгоняющий дьявола) (др.перевод)

Блэтти Уильям Питер

Итак, что делать? “Сначала — спать. Потом — сюда. Не оставлять попыток, снова и снова.”

Он поднялся, задумчиво поглядел на Шэрон. Девушка стояла у раковины и задумчиво наблюдала за ним, скрестив руки на груди.

— Я возвращаюсь к себе. Позвоните, как только проснется Риган.

— Хорошо, позвоню.

— Про компазин не забудете?

— Нет-нет, займусь этим сейчас же.

Каррас кивнул; сунув руки в карманы, постоял еще немного, пытаясь вспомнить, не забыл ли чего-то важного. “Всегда так. Что-то обязательно

ускользнет от внимания, когда, казалось бы, сделано уже все…”

— Скажите, святой отец, что же все-таки случилось? — услышал он печальный голос. — Что с нашей Рэгс?

Каррас поднял взгляд; в глазах ее застыл мучительный вопрос.

— Я не знаю, — произнес он тихо и опустошенно, повернулся и вышел из кухни. Уже в прихожей он услышал за спиной быстрые шаги.

— Отец Каррас!

Священник обернулся: Карл протягивал ему свитер, чистый и чем-то надушенный.

— Простите. Хотел раньше. Все забывал.

— Вы очень заботливы, — проговорил Каррас растроганно. — Большое спасибо.

— Вамспасибо, отец Каррас. — Голос у швейцарца дрожал, в глазах стояли слезы. — Спасибо за все, что вы делаете для мисс Риган.

Он отвел смущенно взгляд, затем отвернулся и быстро вышел из прихожей. Несколько секунд Каррас стоял, глядя ему вслед. “Карл и Киндерман… Еще одна загадка. Как все здесь запутано…” Он бессильно толкнул дверь; шагнул — из одного мрака в другой; пошатываясь, побрел через дорогу в предвкушении долгожданного сна.

На полу комнаты, у самой двери, лежала розовая бумажка. Записка от Фрэнка. Домашний номер. “Просьба позвонить…”

Каррас поднял трубку, назвал цифры и стал ждать. Руки его дрожали — то ли от отчаяния, то ли от обнадеживающего предчувствия.

— Алло? — мелодично пропел на другом конце провода звонкий мальчишеский голос.

— Папу позови, пожалуйста.

— Одну минуту, — раздался стук, — трубку положили на стол. Потом еще один. — Простите, а кто спрашивает? — снова пискнуло в ухе.

— Отец Каррас.

— Отец Каритц?

— Каррас, — ровным тоном повторил священник, слыша уже лишь гулкие удары собственного сердца. — Отец Каррас.

Снова шум. Напрягшиеся пальцы сдавили лоб. Трубку подняли.

— Отец Каррас?

— Привет, Фрэнк. Так и не смог до вас дозвониться.

— Да, простите, я дома сидел — работал с вашими пленками.

— Закончили?

— Да. Случай, скажу я вам, очень странный.

— Не сомневаюсь. — Каррас попытался унять дрожь в голосе. — Ну и что же, Фрэнк, к какому выводу вы пришли?

— Ну, во-первых, этот наш метод знакотипового подсчета…

— Да?

— Для ответа со стопроцентной точностью материала у меня, как вы сами понимаете, было недостаточно, но в целом вывод ясен. Голоса эти, по-видимому, принадлежат двум разным людям.

— По-видимому?

— Ну, под присягой я бы этого утверждать не стал. Кроме того, расхождение в конечном итоге

оказалось минимальным.

— Минимальным, — механически повторил Каррас. “Туда-сюда, как мячиком в игре…” — Ну а бормотание? — спросил он безо всякой надежды. — Это язык или нет?

В трубке хмыкнули.

— Что смешного? — мрачно отозвался священник.

— Это у вас, случайно, не какой-нибудь мудреный психологический тест, а, святой отец?

— Фрэнк, я вас не понимаю.

— Нет, конечно. Скорее всего, пленку не так заправили.

— Фрэнк, язык это или не язык?

— Ну, в конечном счете, — да, язык.

Каррас остолбенел.

— Вы шутите?.. И что это за язык? — спросил он, все еще не веря собственным ушам.

— Английский.

Несколько секунд священник молчал.

— Фрэнк, у нас тут, может быть, что-то со связью, — проговорил он колючим голосом. — Или вы действительно шутить вздумали?

— У вас магнитофона нет поблизости? — спросил Фрэнк.

— Есть. — Магнитофон стоял на столе.

— В режиме обратного воспроизведения работает?

— При чем тут…

— Работает или нет?

— Погодите. — Поборов раздражение, Каррас снял крышку. — Да, Фрэнк. Ну, так в чем дело?

— Поставьте пленку и послушайте ее в обратном направлении.

— Что?

— Домовых, что ли, своих случайно записали? — рассмеялся лингвист. — В общем, послушайте сами, а завтра мы все это с вами обсудим. Спокойной ночи, святой отец.

— Счастливо, Фрэнк.

— Не скучайте.

Каррас повесил трубку в полной растерянности, нашел кассету и запустил ее в обычном режиме. Ничего нового. Полный звуковой абсурд.

Он промотал пленку до конца и нажал кнопку обратного воспроизведения. Сначала раздался его искаженный голос — несколько квакающих, вывернутых наизнанку фраз. Внезапно кто-то… заговорил по-английски!

— Мэрин, Мэрин, Каррас, жить, нам, дай…

“Несомненно, английский! Довольно-таки бессмысленный, но английский!.. Но как ей удалось такое?”

Каррас прослушал этот набор слов до конца, вернулся к началу и запустил пленку вновь. Лишь после третьего раза он догадался, что нужно изменить еще и порядок слов в каждом предложении. Остановил магнитофон, перемотал пленку, взял карандаш с бумагой и скрупулезно, ежесекундно щелкая ручкой, начал выписывать слова, одно за другим. Затем, меняя порядок слов, перенес все это на другой лист и, наконец, откинувшись на спинку стула, прочел следующее:

“…Опасность. Нет еще. (неразборчиво) умрет. Мало времени. Сейчас (…) пусть умирает. Нет, нет, в теле приятно. Я чувствую здесь (…) лучше (…) чем в пустоте. Я боюсь священника. Дай нам время. Боюсь священника. Он (…) Нет, не этот (…) а тот (…) тот, который (…) Он болен. Ах, кровь, чувствуешь кровь, как она (поет?..)”