Эл-А-Эль
Шрифт:
«Я знал, что вы придёте, – зазвучал его голос в её сознании, жестом она показала друзьям, что слушает бура, – боялся только, что это произойдёт слишком поздно, энергетические ресурсы корабля на исходе, да и мои теперь тоже. Но вы можете спасти тех, кто находится в геокамерах, их сто по сто тридцать семь, они должны возродить народ буров. Я знаю, жизнь на нашей планете не исчезла. Необходимо освободить корабль и запустить главный реактор в режиме – А-БЕТА-ОЛЬ. Оставшейся энергии хватит, чтобы поднять его со дна океана на поверхность… я так устал…». Тут его мысли прервались, судорога пробежала по телу, на потухший взор опустились тяжёлые веки.
– Эй-эй, не уходи, – затревожилась Аля и
Правая рука бура дёрнулась и приподнялась, указывая ладонью вверх. С огромным усилием приоткрыв глаза в последний раз, он выдохнул из себя единственный звук:
– Там… – с этим словом всё тело древнего существа рассыпалось на миллионы мельчайших искорок. Зависнув на несколько мгновений звёздным небом внутри саркофага, они постепенно исчезли, а в кубе осталось лишь парящее платье бура.
Заворожённые произошедшим зрелищем, ребята не сразу пришли в себя.
– Аля, что он сказал? – спросил Олег, не в силах отвести взгляд от куба. – Он успел ответить на твои вопросы?
– Не знаю… наверно, ответил, нужно разобраться, – ответила Аля задумчиво.
– И что теперь делать? – спросил Шурик, он внимательно всматривался в стены зала.
– Спасти буров, они в геокамерах, вероятно, в этих ячейках. Их сто по сто тридцать семь. Затем запустить главный реактор, код – А-БЕТА-ОЛЬ, освободить корабль…
– А что делать с Чужими? Как спасти Вселенную? – дрогнувший голос выдал волнение Олега.
– Он сказал, ответ там, – задумчиво ответила девочка и посмотрела вверх.
– Где там?! – удивился Олег.
– Спокойствие, коллеги, только спокойствие, – поспешил Шурик на выручку Але, – прошу обратить ваше внимание на потолок этого помпезного сооружения. Приглядевшись, вы увидите, что он представляет некую схему или карту, думаю, там мы и найдем то, что ищем.
Убедившись в правоте Александра, друзья заскочили в лифт, и он тут же стал подниматься вверх.
– Простите меня, хлопцы, я давеча несколько разнервничался, видимо, слегка переутомился, – сказал Олег.
– Ничего, Олежка, всё в порядке, тебя понять можно, учитывая твоё приключение, – Алинка ободряюще улыбнулась.
– Олега, дыши глубже и радуйся жизни. Наше дело правое, победа будет за нами, – Шурик хлопнул друга по плечу.
– Точно, – ответил Олег, несколько смущённый вниманием. Трис тем временем облетел весь потолок и зафиксировал все изображения и схемы. Юпи, до этого момента сидевший молча, как примерный ученик, внимающий уроку, вдруг оживился и, судя по тону голоса, просил что-то, постоянно повторяя своё любимое слово.
– Трис, давай сюда Юпи, выясним, что он хочет, – обратился Олег к роботу.
Трис подплыл к платформе, зверёк осторожно вылез из него, перебрался к Олегу на руки и спустился на пол.
– В чём дело, малыш, что случилось? – спросила Аля.
Тут малыш затопотал ножками, с некоторой неуверенностью в голосе произнес свое «юпи», затем, отбежав в угол лифта, приподнялся на задних лапках и зажмурился. Увидев, что Юпи всего-навсего делает лужу, ребята деликатно отвернулись.
– Вот, – сказал Шурик, – проблема, которую необходимо будет как-то решать, если он останется с нами.
– Решим, – ответил Олег, – свои-то мы решили.
– Мальчики, – радостно воскликнула Алинка, – в этих фресках действительно заключены ответы на наши вопросы, смотрите, – указывала она в направлении центральной части потолочного свода.
Древний бур был очень умным и мудрым, он всё точно рассчитал – его жизненных сил хватило только на то, что он успел передать, это было самое
Звездолёт в форме заострённой капли имел триста пятьдесят метров в длину и двести метров по экватору в диаметре. В хвостовой части располагались маршевые двигатели, в головной – рубки управления полётом и системами корабля, в центральной, составляющей ядро корабля, находились геокамеры сохранения. Тринадцать тысяч семьсот из них были заняты спасшимися во время планетарной катастрофы бурами, они рискнули довериться неизвестности времени и пространства. Тут были взрослые, дети, старики и даже беременные женщины буров. Буры находились в стазисе. Если разбудить их, не включив программу возврата и адаптации, для каждого свою, то они будут представлять из себя кусок живой органической белковой плоти, реагирующий лишь на внешние раздражители и не более. Новорождённый малыш в сравнении с ними будет обладать гораздо большими интеллектуальными способностями. Такое состояние являлось следствием специальной обработки организмов буров, которой они были подвергнуты перед тем как их поместили в камеры сохранения.
Сотни тысяч лет назад на звездолёте-капле на планету Розовых Бурь прилетели колонисты – предки буров. Они бежали со своей планеты после планетарного катаклизма, который сами себе и устроили. Свою родную планету они поэтично называли Небесная Синева. Уровень изменений в климате и земном ядре, вследствие непродуманной деятельности расы гуманоидов, предков буров, привёл к мощным выбросам радиации и вредных веществ в атмосферу. Выжить удалось простейшим организмам, отдельным видам земноводных и далеко не всем обитателям морей и океана. Впоследствии все они претерпели множество мутаций, а у Небесной Синевы началась другая жизнь и другая история.
Кораблей, подобных звездолёту-капле, больше не было, были другие, но об их судьбе ничего неизвестно, возможно, они также достигли других миров, а возможно, до сих пор скитаются в необъятных просторах космоса.
Цивилизация Небесной Синевы была очень странной и противоречивой. Пройдя в развитии от каменного топора до управляемой термоядерной реакции и полётов в космос, они на протяжении всей своей истории уничтожали самих себя. Создав нечто прекрасное, они могли это разрушить, дав жизнь себе подобным, могли легко её отнять, а восторгаясь красотой природы, бездумно её истребляли. На протяжении долгих веков они жили одним днём, не думая о будущем планеты, о том, что можно жить в гармонии с миром, жили в долг у природы, ничего не давая взамен. Фраза, определяющая их жизненное кредо, могла быть такой – «сейчас всё, а после – всё, что останется».