Эль Пунто
Шрифт:
Её передёрнуло, да и у меня на душе было так противно, будто наступила ногой в дерьмо.
– Пойдём работать, – сказала я. – Солнце уже нормальное, а он всё равно не выползет. Если придёт, то охраннику скажем.
Марина не отвечала. Смотрела на рощу с ненавистью и шевелила губами, словно разговаривая беззвучно. Пришлось вновь потянуть её за руку, но оттаяла она лишь через час, когда мы уже ехали назад, в офис.
Я думала тогда, что всё на этом закончилось, но через два дня история получила своё продолжение.
Образ
Письмо от Марины я обнаружила на рабочем компьютере утром. Заголовок «не смешно» не предвещал ничего хорошего, так что я некоторое время размышляла – стоит открывать его сразу или же сначала выпить кофе. В итоге решила не томить себя.
Внутри письма обнаружилась картинка. Марина стоит, прислонившись к берёзке и смотрит вдаль. Почти Ассоль, ждущая своего Грэя.
Некоторое время я рассматривала письмо и гадала, почему это вообще должно быть смешно? Красивая фотография, пусть в ней кое-что смущало. Например, то, что не было ни одной тени от рядом стоящих деревьев.
А потом свалилось осознание – я ведь предлагала Марине так сфотографироваться. До того момента, как появился безумный старикан, мы как раз обсуждали образ древнерусской красавицы среди берёз. Она ещё как-то странно отреагировала на это предложение…
Но я не могла сделать такую фотографию!
– Так-так, – пробормотала я. – Так-так.
Нажала «ответить», но закрыла черновик письма, едва он только появился. Потянулась к телефону, но тут же отдёрнула руку. Встала и пошла искать Марину. В таких случаях лучше личной беседы ничего нет. Почта и телефон почему-то не приносят желаемого эффекта.
Я нашла Марину в кабинете. Спокойную и сосредоточенную, занятую делами и не обращавшую ни на кого внимания. Даже при моём появлении взгляд лишь скользнул навстречу, а затем снова вернулся к монитору.
– Это не моих рук дело, – сказала я и подошла ближе. – Веришь?
– Трудно, знаешь ли, – Марина хмыкнула, не поворачиваясь от монитора. – Но это не важно. Меня, в принципе, не так уж парит, но я предпочитаю сама придумывать себе образы. В остальном – ну, пошутила, и ладно. В сеть-то зачем выкладывать?
– В какую сеть? – я оторопела. – Подожди, ты вообще где это взяла?
Марина ещё раз скользнула по мне взглядом и пожала плечами:
– Искала вчера вечером свободные фоны и вот наткнулась. В каком-то сообществе. Сейчас уже и не помню.
– Ладно, – сказала я. – Не важно. Или важно, но пока не очень. Вот смотри…
Я подхватила листок бумаги с её стола, убедилась, что он чистый, и начала рисовать. Схематичная опушка леса и две точки. Я их даже подписала: М и К.
– Мы стояли вот так. А если ты посмотришь на фотографию, то увидишь, что она сделана откуда-то отсюда. Я этого никак не могла, понимаешь? И это не считая того, что объективы на обеих камерах были закрыты, а флешки переполнены.
Марина некоторое время смотрела на мой рисунок. Потом повернулась к монитору и открыла фотографию.
– А ещё там нет теней, – сказала я. – Смахивает на очень и очень профессиональный фотошоп. Такое ощущение, что там был кто-то ещё, в этом лесу. Подслушал нас и решил сделать. Только не знаю, где он тебя сфотографировал.
Она по-прежнему молчала, но я видела – начало доходить. И отпускать. Вот плечи чуть расслабились. Разгладилась складка на лбу. Губы уже не кривились в усмешке.
– Если найдёшь сообщество, в котором ты это увидела, то можно попытаться выяснить, откуда там появилось фото.
– Не важно, – Марина вздохнула. – Слушай, не важно. Прости, что на тебя подумала, но ты же понимаешь…
– Конечно, понимаю! – подхватила я. – Я бы тоже подумала. Но это не я. Поверь, такими дурацкими шутками я не занимаюсь.
– Вот и славно, – Марина удалила письмо из отправленных, а затем уничтожила и файл. – Ты у себя тоже удали, пожалуйста.
– Обязательно. Только сначала ты меня напоишь кофе в расплату за необоснованные подозрения. А я тебя в компенсацию за моральный ущерб.
Марина улыбнулась. Такой мне она нравилась больше. Свободной и лёгкой, спокойно плывущей в водовороте событий мира. Мы пошли пить кофе, а после я удалила файл. Правда, сначала попробовала найти в сети по похожим картинкам, но ничего не обнаружила.
Ну и ладно. Марина же сказала, что это не важно. Наверняка какой-нибудь поклонник решил подшутить.
Жизнь в других
Глаза Рамона очаровывали ночной тишиной. Голос звучал колоколом тайного зова. Бесстрастное лицо казалось высеченным из камня.
Кристину влекло его красотой неудержимо и безвозвратно.
Она провожала его взглядом. Следовала за ним, благоговея даже от касания его тени. Одевалась в лучшие наряды и отказывала всем, кто желал быть с ней рядом.
Всё на алтарь поклонения любимому, хоть Рамон и сторонился людей, не касаясь их жестами, словами и взорами.
Спустя год Кристина решилась. В очередной раз, завидев его, не стала отступать в тень, а пошла следом. Догнала по дороге на высокий холм и дотронулась до плеча.
– Почему? – такой задала вопрос.
Сильны оказались боль в глазах и отчаяние в голосе, и Рамон впервые проявил нечто, подобное сочувствию. Желваки ходили на скулах. Рот его приоткрылся на секунду, показывая жемчужно-белые зубы, а затем вновь превратился в тонкую линию. Искали слова выход, но никак не могли найти.
– Я покажу там, – всё же сказал Рамон и продолжил взбираться на холм.
Они поднялись вместе, держась на почтительном расстоянии. На холме Рамон застыл почти у самого края – не обрыв, но споткнёшься и покатишься вниз навстречу судьбе. Затем прошёл к одиноко стоящему деревцу – невысокому, почти не превышающему рост человека. Усевшись в тени его, приказал: