Ельцин против Горбачева, Горбачев против Ельцина

Мороз Олег Павлович

Мало кто догадывался, что в действительности в скором времени произойдут события, гораздо более драматические, чем осенью 1990 года.

Буш предупреждает Горбачева…

20 июня Горбачева, по поручению президента США Джорджа Буша, посетил посол этой страны Джон Мэтлок. Как пишет Анатолий Черняев, присутствовавший при встрече, когда Мэтлок вошел в кабинет Горбачева, «лица на нем не было».

– Господин президент, – сказал Мэтлок, – Я получил только что личную закрытую шифровку от своего президента. Он велел мне тут же, немедленно,

встретиться с вами и передать следующее: американские службы располагают информацией, что завтра (то есть 21 июня) будет предпринята попытка отстранить вас от власти. Президент считает своим долгом предупредить вас.

Черняев:

«Горбачев рассмеялся. Я тоже. Мэтлок смутился, наверное, подумал: принес чепуху на такой верх. Стал оправдываться: не мог, мол, не выполнить поручения своего президента, хотя и сказал ему, что у меня, посла в Москве, таких сведений не имеется и вряд ли это правда.

Горбачев возразил: «Это невероятно на все сто процентов. Но я ценю, что Джордж сообщает мне о своей тревоге. Раз поступила такая информация, долг друга – предупредить. Успокойте его…»

Потом М.С. разговорился: «Знаете, господин посол, разговоры о перевороте возможны у нас. Вы видите, что происходит. В народе набирает силу тенденция к согласию, к успокоению, складывается сотрудничество между Ельциным и Горбачевым. Дело идет к Союзному договору, к участию в «семерке»… Это встречает одобрение в обществе. Выборы Ельцина это подтвердили. Люди отвергают конфронтационный подход и тех, кто к нему призывает. Но есть силы… которые, как не раз уже бывало, намерены сорвать эту тенденцию. Оголтелые в Верховном Совете готовы проглотить микрофон… Алкснис, Коган… За ними – те, кто чувствуют, что теряют свои места в эшелонах власти и свои привилегии. И опять сплачиваются, опять замышляют подорвать процесс оздоровления. Не исключаю, что в их среде ведутся и такие разговоры, которые подслушал ваш разведчик».

После ухода Мэтлока Горбачев сказал своему помощнику, что накануне он выслушал еще одно схожее предупреждение:

«Знаешь, мне Примаков вчера позвонил… Михаил Сергеевич, говорит, учтите!.. Вы слишком доверились КГБ, службе вашей безопасности. Уверены ли вы в ней?.. Вот паникер! Я ему: Женя, успокойся. Ты-то хоть не паникуй».

Черняев возразил Горбачеву, что Примаков «не из таких», и, в свою очередь, рассказал, что опять-таки вчера ему передали сообщение, полученное от «знакомых офицеров из «Щита»: заметили, мол, подозрительные передвижения под Москвой воинских частей… То есть те самые передвижения, о которых говорилось выше. Черняев: «Не связано ли это и с беспокойством Буша?..»

– Почему ты об этом не сказал мне раньше? – встрепенулся Горбачев.

– Не поверил.

– Боишься трепачом выглядеть!

От Горбачева «досталось всем»

По словам Черняева, все эти «сигналы» все-таки задели Горбачева. Он поехал на сессию Верховного Совета и выступил там с «яростной речью» по поводу речей Крючкова, Пуго и Язова. Черняев:

«Он долго не мог успокоиться после этой стычки, вечером мне позвонил, крыл этих «подонков и сволочей матерно».

«В газете, – пишет Черняев, – наиболее смачные места из его выступления «сглажены». Если он имел в виду официозные «Известия», – не то что сглажены, а все вообще было представлено во вполне благопристойном виде:

«М.Горбачев призвал депутатов не создавать проблемы. Нам нужно делать дело, а не навязывать обществу

истерику. Президент призвал сессию… не делать драмы там, где ее нет».

Однако «Независимая газета» в изложении выступления Горбачева в Верховном Совете позволила себе больше:

«Вряд ли кто из авторов идеи ЗАКОНОДАТЕЛЬНО-ИСПОЛНИТЕЛЬНОГО АЛЬЯНСА ПРАВЫХ СИЛ (выделено мной. – О.М.) мог предвидеть, что президенту хватит двадцати минут, чтобы безжалостно раздавить противостоящую ему группировку, когда в пятницу возобновились дебаты о предоставлении дополнительных полномочий правительству.

Досталось всем. И парламенту – «вы как будто под стеклянным колпаком живете, стерильные…», и премьер-министру – «что-то он тут невнятно выразился…»

…С яростью, которая до сих пор была привычна в отзывах Горбачева о «так называемых демократах», он вдруг обрушился на противоположное политическое крыло, на тех, кто «при любых условиях, в любой обстановке – в средствах информации, на пленуме ЦК, за кулисами – пытается навязать нам свое мнение. Этим занимаются товарищи Алкснис, Блохин и другие… И здесь они дестабилизируют сотрудничество и взаимодействие Верховного Совета и Кабинета министров…»

Президент ясно продемонстрировал свою решимость отстаивать нелегко доставшиеся ему плоды ново-огаревских консультаций: «…Вы ничего не поняли в том, что произошло с нами и с обществом в последнее время…»

«Демократия продолжается, и никому не удастся узурпировать ее для того, чтобы реализовать свои узкополитические расчеты», – заключил он.

Какова же была реакция тех, кто вызвал гнев Горбачева? Они, видимо, не ожидали, что президент вообще явится на заседание ВС, а тем более, что он даст им такой «отлуп»:

«Валентин Павлов был вынужден выступить с унизительными заверениями в своем полном единодушии с президентом. Анатолий Лукьянов (видимо, единственный, кто был готов к такому повороту событий) без минуты колебаний сдал «на позор и разграбление» столь дорогое ему, казалось, детище – «Союз». Авторы предложенной резолюции сами констатировали, что «вопрос исчерпан и необходимости в каком бы то ни было постановлении больше нет…»

Молчание сохранили лишь три героя закрытого заседания в понедельник – министры Язов, Крючков и Пуго. На сей раз они с пассивной угрюмостью наблюдали за политической бойней».

Автор газетной заметки, подписавшийся инициалами С.П., довольно прозорливо оценивает это угрюмое молчание:

«Столь впечатляющее и символичное молчание должно уберечь нас от лишних иллюзий: в конце концов то, что сделал Горбачев, можно считать лишь «анестезией», хоть и проведенной решительными и отчасти насильственными методами. Недуг, в лучших наших традициях, всего только загнан внутрь, но отнюдь не побежден. Политические факторы, породившие кризис на самой вершине союзной иерархии, сохранились в целости, а силы, активизированные страхами консервативного блока за свое будущее, – лишь временно деморализованы. Борьбу за выживание они продолжат. Только – какой будет следующая попытка реванша?»

Следующей попыткой реванша, как мы знаем, был августовский путч. А в июне была лишь его репетиция.

Что касается реакции Горбачева на эту репетицию, хотя и удалось вывести его из того спокойствия, в котором он пребывал в те дни (дела с Союзным договором вроде бы пошли на лад), так и осталось неизвестно, что действительно вывело его из себя – ощутил ли он, как многие, реальную угрозу путча или его просто взбесила наглость «силовиков» и привели в раздражение разговоры об этой угрозе.