Ельцин против Горбачева, Горбачев против Ельцина

Мороз Олег Павлович

Вечером 15 августа он и Ачалов просмотрели наработанные материалы, которые представляли собой 10 – 12 листов машинописного текста документов, озаглавленных Постановление № 1, «Обращение к Советскому народу» и «Заявление Советского руководства». Утром 16 августа 1991 года эти материалы он передал Крючкову».

Капитально они готовились к путчу. Научно. Проводили «анализ обстановки в стране с точки зрения возможности введения чрезвычайного положения», оценивали «ситуацию в стране в плане реакции населения на чрезвычайные меры» и наконец «пришли к выводу об отсутствии законных оснований для введения чрезвычайного положения и возможных негативных последствиях подобной акции».

Как

будто и без всей этой глубокой «аналитической работы» было неясно, что вся их затея абсолютно незаконна. В конце концов заговорщики плюнут на всю эту «научно-аналитическую» работу и просто нагонят танков в Москву…

Хотел бы еще обратить внимание читателя на то, что активное участие в подготовке путча принимал командующий воздушно-десантными войсками Павел Грачев, которого еще в июле Ельцин, посетив Тульскую дивизию ВДВ, спросил: можно ли будет в случае какой-то чрезвычайной ситуации – заговора или еще чего-то такого положиться на него? И Грачев, не моргнув глазом, ответил: «Да, можно». А когда начнется путч, Ельцин, одному из первых, позвонит Грачеву, напомнит про тот их разговор. И получит не очень внятный ответ: дескать, ему, офицеру, невозможно нарушить приказ… Скорее всего, тут будет иметься в виду – ему, Грачеву, невозможно нарушить приказ его непосредственного начальника, одного из главных путчистов, министра обороны маршала Язова. Но Ельцин, видимо, понял это как-то по-другому, произнеся после разговора с Грачевым: «Грачев наш».

Правда, потом Грачев действительно «переметнется» на сторону Ельцина, но, видимо, не раньше, чем трезво оценит обстановку и придет к заключению: путч провалился.

Аналогичным образом, уже будучи министром обороны России, Грачев будет вести себя и во время другого путча, в октябре 1993 года: будет долго тянуть с вводом войск в Москву, стараясь угадать, «чья возьмет». Будет врать Ельцину, что войска уже введены, идут по городу для защиты «Останкина», других важных объектов, хотя на самом деле никакого такого продвижения войск в тот момент происходить не будет…

И несмотря на все это Ельцин потом назовет его «лучшим министром обороны».

«Аппарат всегда был против перестройки»

16 августа утром - то есть за трое суток до путча - я встретился с одним из самых близких к Горбачеву людей - одним из инициаторов перестройки (иногда его называют ее идеологом), бывшим (к тому времени уже бывшим) членом Политбюро, бывшим (только что, 29 июля, обретшим и здесь эпитет «бывший») старшим советником президента СССР академиком Александром Николаевичем Яковлевым. Поскольку к этому моменту он покинул пост в администрации президента, встретились мы не на Старой площади, а в каком-то временном кабинете, предоставленном Яковлеву в Моссовете.

Обсуждали сложившуюся в стране ситуацию, его собственное положение (накануне Бюро президиума Центральной контрольной комиссии КПСС предложило исключить его из партии за внесение «раскола» в ее монолитные ряды).

Яковлев рассказывал о том, какое сопротивление встречала и встречает среди партократии перестройка, как крепнет, набирает силы «партия реванша». Уже через трое суток станет ясно, насколько актуальным был этот разговор.

– Аппарат-то всегда был против, не принимал ее (перестройку.
– О.М.), - сказал Яковлев.
– Скажем, до январского пленума 1987 года, - пока не затрагивались его интересы, - он, хоть и неохотно, недовольно бурча, но голосовал за… А когда его интересы были непосредственно затронуты, тут вступил в действие закон «креслологии» - абы только удержаться. Аппарат вступил в открытую борьбу, в первую

очередь против тех, кто действительно начинал перестройку и отстаивал ее. Не партия же начинала перестройку. Это все так, расхожая фраза, для красного словца.

На первом этапе, перед XXVIII съездом (июль 1990 года), формирующаяся «партия реванша» ставила перед собой задачу отделить от Горбачева более всего ненавистных для них Яковлева и Шеварднадзе. А уж с самим Горбачевым, как они полагали, они как-нибудь справятся.

Яковлев:

– Это публика безнравственная, безответственная, малообразованная… Они же ставили вопрос и о его (Горбачева. – О.М.) собственном освобождении. Они уже какой пленум подряд травят его. Вот только на последнем пленуме (в апреле 1991 года.
– О.М.) испугались. Испугались не его, а того, что он в самом деле уйдет, и они останутся голыми… Они, конечно, тешат себя, на мой взгляд, иллюзиями, но они готовят «партию реванша». Надеются, что можно совершить партийный и государственный переворот. Такие бредни бывают только в болезненном, горячечном состоянии.

Через три дня станет ясно, что болезненное, горячечное состояние взяло верх над здравым рассудком.

Задаю прямой вопрос:

– А вы считаете, что у них нет потенциала для такого переворота?

– Потенциал-то есть, но ведь это надо с народом драться, прибегать к насилию, проливать кровь. И я убежден: это не закончится их победой. Вот этого-то они и боятся. Я думаю, они все-таки не уверены в своей победе. Хотя попытаться затеять какую-то драку могут. Используя какую-то провокацию, какое-то недовольство. Спекулируя на этом, разжигая эмоции. Ведь любая революция, – скажем, в ХХ столетии, - начиналась с пустых кастрюль.

Никакого недовольства путчистам не потребовалось, они придумали другой сценарий.

В своих прогнозах насчет возможного переворота Яковлев тогда опирался не только на анализ ситуации, но и на свою интуицию опытного человека, опытного политика, на свои предчувствия.

– Сейчас какое-то непонятное затишье… Может быть, связанное с августовскими отпусками. Но такие затишья меня настораживают. В целом же, чем ближе к концу, тем раненый зверь становится опаснее.

Интересуюсь, как, по его мнению, владеет ли Горбачев ситуацией? В частности, остаются ли под его контролем армия, МВД, КГБ? Последние события в Прибалтике, Закавказье заставляют усомниться в этом.

– Вы знаете, я не располагаю ни малейшей информацией конкретно по этому вопросу, - признается мой собеседник, - но у меня лично такое представление, что существует какая-то сила, которая вроде бы всем этим командует…

Никакого контроля со стороны Горбачева над силовыми структурами к этому моменту уже, конечно, не было. Пройдет лишь трое суток, и руководители армии, КГБ, МВД - Язов, Крючков, Пуго - предстанут перед честным народом как главные мятежники - члены ГКЧП.

– Неужели, - удивился я, - вы, будучи старшим советником президента, не говорили с ним об этом?

Он ответил как-то невнятно:

– Ну почему же? Почему же не говорил?

– И каково его мнение?

Яковлев ушел от ответа и перевел разговор на тему январских вильнюсских событий:

– Ну, помните, через десять дней после вильнюсских событий он сказал, что не имел к этому ни малейшего отношения…

– А вам не кажется, что существует заговор против Горбачева? Один из элементов этого заговора – зверское убийство в Мядининкае на литовской таможне, приуроченное к встрече Горбачева и Буша, более того - к их совместной пресс-конференции. Ведь после этого зверства оба чувствовали себя крайне неловко, когда им задали вопрос об этом убийстве, беспомощно мямлили что-то…