Ельцын в Аду
Шрифт:
– Всю хату под раскрутку поставить — это круто!
– засмеялся издалека Дьявол.
– Имбецильные у тебя затеи, - прокомментировал происшедшее «первый имморалист», которому тоже изрядно досталось за компанию.
– Какая страна, то бишь зона, такие и забавы, - объяснил экс-президент.
– В России верховоды всегда гнобят своих шестерок, но в конце концов рикошетом достается и тем кастам, которые принадлежат к высшему свету. Те, кто ниже пацанов, - опущенные. С ними опасно связываться из-за их мстительности. Ведь им терять нечего. Они и пакостят. Можешь, обидев такого вечером, проснуться утром с «прокачкой» (вантузом
– Вот почему российские власти заигрывают с электоратом! Весьма своеобразная социальная справедливость, - пробормотал философ.
– Скажи, а в чем различие твоей зоны от других, скажем, брежневской? Вообще коммунистических?
Ельцин горделиво надул призрачные щеки:
– О, разница колоссальная, панимаш! До 1991 года заключенные проявляли обезличку к власти (игнорировали ее). «Комсомолец», «коммунист» среди них означали ругательства. Власть была красная, и они не признавали этот цвет. Нельзя было курить «Приму», потому что пачка красная. Даже если мать на свидание приезжала в кумачовой или алой кофте, сын отказывался от встречи. Потом переживал, конечно, но не показывал вида. Эти понятия исчезли после моего коронования в жулики.
– Мда, - съязвил Ницше, - настоящая революция!
Опытный политик почуял издевку и решил хоть как-то оправдаться:
– При Горбатом было кропаль хавки, что нашло свое отражение в целом своде правил-одностиший. «Сало, масло — западло. Колбаса — на член похожа. Сыр — ман...ятиной воняет. Курицу — петух топтал. Хлеб — растили коммунисты. По картошке — мент топтался. Воду — рыбы обоссали». И так далее на все продукты питания. Это, конечно, шутка. Но в моей зоне не едят ячневую кашу: сечка считается петушиной пищей. И не употребляют капусту, она — козлиная еда.
– Мы другую капусту квасим, иначе зелень!
– вмешался в разговор кто-то из блатных. ЕБН понимающе хохотнул и продолжил:
– При коммунистическом режиме на зонах процветала уравниловка. Зэки в борьбе за лучшие шконки (нары) имели равные шансы. Гревы разрешались через полсрока, были редки и весом не более пяти или восьми килограммов. Бабло не играло особой роли. Прикид у всех был единый: робы и сапоги-кирзачи. Из-за этого в высшие масти выбивались смекалистые души. В мое время стало сложнее. Ты можешь быть хоть каким умным, но если у тебя плохой прикид, нет нормальной хавки, постельного белья, лавэ, в глазах окружающих будешь босотой.
В моей зоне не выдают ничего — ни одежды, ни мыльно-рыльных, ни спальных принадлежностей. Только три раза в день — жидкое варево типа могилы (рыбного супа), которое нельзя назвать пищей, да купчик (слабо заваренный чай). Из-за этого грев разрешили хоть каждый день, без ограничения в весе. Естественно, тот, кто за счет знакомых и близких имеет такие подгоны, будет жить кучеряво.
– Словом, при тебе богатым стало существовать куда лучше...
– подытожил философ.
– Я бы разницу между тремя эпохами российской истории двадцатого века сформулировал следующим образом. При капитализме человек человеку — волк, при социализме — товарищ волк, а при тебе — господин волк... Ликвидировал ты СССР — тюрьму народов, взамен посадил Россию под домашний арест с голодным пайком.
Слышал я тут от одного свежеупокоенного современную частушку:
«А
Расцветает каждый год.
Расцветает, расцветает,
Но никак не расцветет»
– Если при мне было так хреново, чего ж обиженка (народ) меня короновала как главшпана?
– возмутился ЕБН.
– По нехватке ума! «Безумие у отдельных личностей является исключением, у групп, партий, народов, эпох — правилом». Ладно, меняем тему... Здешние бесы чем-то отличаются от персонала других зон?
– Черти — они везде черти! Точно такие же! Кстати, ни в чем не верь им, особенно офицерам — демонам. Их в специальных учебных заведениях учат (как на земле юристов, журналистов и чиновников) врать осужденным. Чтобы добиться сиюминутной выгоды, чтобы зэк сделал, как им надо, или отстал от них, они дают обещания, легко клянутся погонами, рогами, копытами. Схожи с радио - их можно послушать, но нельзя с них спросить.
В пекле практикуется древнеримский испытанный метод «разделяй и властвуй». Начальник зоны (хозяин) и его зам по БОР (безопасности и оперативной работе) имеют разные «крыши» в Управлении делами Дьявола и стучат друг на друга. В свою очередь, на них и своих коллег сливают информацию в управу другие замы, начальники отделов и их подчиненные. Так что хоть бесы и делают общее дело, но между собой враждуют.
В зоне не всегда доминирует хозяин. По должности он главный, но если у него стали слабоваты «крыша» и собственная голова, то власть может перейти в лапы к любому хваткому заместителю.
– Откуда ты все это знаешь? Мы же с тобой только что попали сюда?
– Да здесь все, как при мне в земной России, - вдруг сделал печальный вывод ЕБН.
– Какими еще откровениями про свою родную зону поделишься?
– продолжил иронизировать автор «Заратустры». Пахан воспринял его полушутливый вопрос вполне серьезно:
– Ты, Федя, при всей своей гениальности, по жизни — романтичный неприспособленный лох! Не дай себя кинуть!
Все базары про воровские понятия — блевотина (пустой разговор), ловушка для простаков. Здесь мало кто может жить кучеряво. Сильные и хитрые подавляют слабых и туповатых. Как говорится: «Кто кого поборет, тот того и порет!»
– Точное определение системы установления власти в России!
– кивнул фантомной головой немец.
– И я про то же! Особенно трудно первоходам — они не знают понятий, нередко порят косяки и становятся чепушилами (презираемыми) не по собственной глупости, а потому что не догадываются об обычаях и порядках, царящих в камерах. Иногда безобидные на первый взгляд слова по укоренившейся годами традиции таят в себе скрытый смысл. Из-за этого приходится фильтровать базар и быть постоянно на шухере. Иначе ты можешь невольно приплыть в тупик - оскорбить собеседника или сам нарваться на грубость. Или поставить себя в смешное положение.
Морально слабого унижают скрытым смыслом прибаутки. Кранты тому, кто не знает, как правильно ответить на враждебные подколки. Защита должна соответствовать нападению. В каком-то случае надо посмеяться. В другом — ответить на грубость грубостью. В третьем — без промедления отбить острослову рога.
Вон, послушай базар двух урок.
– Сегодня видел сон, в нем ты меня от смерти спас. Идем мы по пустыне, меня змея укусила, а ты яд отсасывал. Змея-то меня в член цапнула.
Сокамерник не остался в долгу: