Ельцын в Аду
Шрифт:
– Благодаря телику я сделался одним из семи насосов, которые Трехпалому помогли корону вора в законе сохранить на второй срок!
– Фуфло не гонит!
– подтвердил Литвиненко.
– Осенью 1996 года, почти сразу после выборов, Березовский как-то признался в интервью, что ему и нескольким его приятелям принадлежат две трети России. Газеты быстро придумали этой группе красивую кликуху: «семибанкирщина» (звучало похоже на «семибоярщину» - так называлась придворная клика, правившая Россией в Смутное время).
– Потом я этих поделов, спасибо Трехпалому, кинул. Трое из нашей семерки поучаствовали
– С 1996 года Березе — член совета директоров «Сибирской нефтяной компании» («Сибнефть»), - продолжил Литвиненко.
– С его нелегкой руки эта фирма стала менять владельцев, как шлюха — клиентов! Затем занялся политикой. В 1996-1997 годах — заместитель секретаря Совета безопасности РФ; 1998-1999 годах — Исполнительный секретарь СНГ; 1999-2000 годах — депутат Государственной думы России от Карачаево-Черкесии (от мандата, правда, отказался по собственной инициативе).
Философ превратился в журналиста:
– Зачем Вы решили стать депутатом? У Вас же был ручной президент?
– «Цель очевидна. Отвечу вульгарно. Я считаю, что в условиях рыночной экономики доминирующую роль в управлении страной играет капитал. Не в смысле денег и слитков золота, а капитал — как концентрированный потенциал нации. Капитал распределен по мощным финансово-промышленным группам, и их не так много в каждой стране. На Западе многие компании превратились в публичные, когда владельцами становятся миллионы, но у нас это произойдет еще не скоро. Капитал — это и интеллект, и деньги, и издания, и земля. Когда мы начали создавать рыночную экономику и у нас появились собственники того, что создали, или того, что купили, или...»
– Того, что украли.
– «И это происходило. Первоначальное накопление капитала — всегда очень сложный и противоречивый процесс, и справедливого перераспределения собственности не бывает. Помните, еще Форд сказал, что ему трудно объяснить происхождение только первых двух миллионов. Важно только одно — происходит при этом социальный взрыв или нет. В России его не было. Значит — результат положительный. Так вот, став собственником, мы стали одновременно управляющими своих компаний. Мы никому не могли это передоверить. Во-первых, законодательная база, защищающая собственность, была слабой. Во-вторых, никто не был готов иметь над собой хозяина. Не назначенного государством, а самостоятельно ставшего хозяином. Компанию могли просто разграбить, или неэффективно ею управлять, что в любом случае привело бы к ее гибели. А вот что касается государства, то мы почему-то думаем, что управление им можно передоверить другим».
– Но Ельцин как управляющий страной не посягал на капитал.
– «Не посягал, совершенно верно, но он его и не поддержал в той мере, в которой это было нужно, чтобы реформы продвигались быстрее. Да он и не давал никаких обещаний. Это же мы пришли к нему просить, чтобы он стал президентом, а не он пришел к нам с просьбой о помощи. Ельцин был очень нужен капиталу — как единственный гарант, что капитал выживет в нашей стране.
– То есть Вы пошли в Думу, чтобы защищать капитал?
– «Капитал должен защищать себя сам, поэтому очень важно, чтобы те люди, которые считают себя предпринимателями — капиталистами, если угодно, сами пошли на этот период во власть».
– Именно в законодательную?
– «Да, потому что они точно знают, какие законы нужны для экономического развития страны. Время, когда можно было покупать депутатов, прошло. Их покупают все — и левые, и правые, и отечественные. Понятно, что меня, если я буду депутатом, купить невозможно».
– Пожалуй, может не хватить денег.
– «Если совсем вульгарно, то так: власть нанимается на работу капиталом. Форма найма называется выборами. А поскольку выборы осуществляются в условиях конкурентной борьбы, то этот выбор рационален...»
– Какой из трех пороков: власть, деньги или слава Вам всего милее?
Березовский, не задумываясь, ответил:
– «Сегодня — власть. Хотя так было не всегда. Через пять лет после создания «ЛогоВАЗа» я заявил, что решил одну из двух своих стратегических задач — стал богатым человеком. И что теперь на повестке дня задача № 2 — обеспечить сохранность нажитого. А без власти этой задачи не решить».
Впрочем, скаламбурю: БАБ про бабки тоже никогда не забывал. С этой целью я и грел чеченскую братву!
– Террористов ты поддерживал! Есть архивы прослушек ФСБ, где ты общался с Басаевым и Масхадовым и призывал их двинуться на Дагестан! – заявил Литвиненко.
– Я сыграл решающую роль в приходе Путина в 1999 году к власти! Буквально на белых конях въехал в Думу созданный по моей инициативе блок «Единство — Медведь» или партия Путина, как ее потом назвали. Я не скрывал своей радости, узнав об итогах выборов: «Я счастлив, что я убедил не только свое узкое окружение, но и общество, которое поверило, что новая конструкция возможна».
Я провел огромную работу по созданию «Единства». Перед началом предвыборной кампании в качестве челночного дипломата облетел на своем самолете несколько десятков регионов, уломал 39 губернаторов подписать документ, который стал основой для этого предвыборного блока. Я и сам не ожидал такой оглушительной победы этого аморфного объединения с громким названием. Но людям надоел уже вконец развалившийся президент, который неделями не выходил на работу. Они соскучились по сильной руке и поверили в Путина.
– Кстати, он публично не бросился в твои объятия, когда ты предложил ему свою помощь, заявив, что остерегается данайцев, дары приносящих, - вставил реплику Лебедь.
– Накануне выборов в Госдуму Березовский надавил на Таню Дьяченко и Путина и одержал еще несколько побед. Добился-таки, что уголовное дело в отношении его Генпрокуратура закрыла. Борис Абрамович тут же с шумом преподнес этот факт общественности как торжество справедливости и восстановления поруганной чести. Выступая в одной из телепрограмм, он заявил, что даже Юрий Лужков — и тот расчувствовался, позвонил своему врагу и попросил христианского прощения за все пакости в адрес БАБа. Разгневанный Лужок, правда, тут же пояснил: звонков Березовскому от него не было.