Элегантность
Шрифт:
И мы всегда неизменно были в этой одежде – на мне норка, на нем драный джинсовый куртец. Эти вещи были на нас, когда мы встречались, расставались, и что бы мы ни делали – пьянствовали, трахались или устраивали возню на постели, мы никак не могли с ними разлучиться.
В конце года он играл Ромео в курсовой постановке с огромным черным фингалом в пол-лица. Глаз ему подбил какой-то мужик, подкативший ко мне в ночном клубе во время рождественских каникул. Было три часа ночи. Мы пили там уже с шести вечера. Тот мужик сказал что-то, чего я не расслышала, и уже через несколько мгновений мы оказались на морозе.
Они катались по черной слякоти прямо посреди дороги, оставляя бледные лужицы крови на темном гравии. Вокруг собралась толпа, которая
Я не любила оставаться на заднем плане, поэтому, укутавшись в свою норку, побрела к машине, утопая высокими каблуками в сугробах.
А дальше мы играли крупный план – моя норка и я. Я увидела своего друга, который бежал ко мне, прихрамывая. Нос его был разбит в кровь, как и костяшки пальцев, кожа на щеке рассечена – видимо, перстнем того парня.
– П…да! – заорал он через всю стоянку. – Грязная вонючая п…да!
Засим последовал диалог в стиле Мэмета. [4]
Джинсовый куртец. Я, сука-б…дь, защищаю твою е…ную честь, а ты, сука-б…дь, уходишь!
Норковая шуба. Садись в машину.
Джинсовый куртец. Да пошла ты!
Норковая шуба. Сука-б…дь, садись в машину!
Джинсовый куртец. Сука-б…дь, тебе что сказали?! Или ты, сука-б…дь, не слышала? Или ты такая деловая, что обязательно приспичило съе…ться?
4
Мэмст Дэвид Алан – американский драматурги сценарист, лауреат Пулитцеровской премии.
Норковая шуба. Я не просила тебя драться с ним. Ведь не просила же?
Джинсовый куртец. Ни один мужик такого не потерпит.
Норковая шуба. Это касалось только меня.
Джинсовый куртец. Мать твою, да ни один мужик такого не потерпит! Понимаешь? Ты моя девушка, и если какой-то мудак говорит тебе что-то, считай, он говорит это мне. Понимаешь?
Норковая шуба. Да пошел ты!
Джинсовый куртец. Сама пошла!
(Пинтеровская пауза.)
Джинсовый куртец. Ты ушла.
Норковая шуба. Детка, я не могла смотреть на все это. (В глазах стоят слезы. Да и как же без них?! Ведь столько джина выпито, и на часах три.) Я просто не могла видеть, как тебе причиняют боль.
(Сгребает меня в охапку, и тут же переносимся на территорию Теннесси Уильямса.)
Джинсовый куртец. Ты должна верить в меня, Луи. Пожалуйста, верь в меня! (Окровавленная голова прильнула к норковым мехам.) Мне нужно, чтобы ты верила в меня! (Вполголоса.) Ты нужна мне, детка! Нужна!
(Занавес.)
Впрочем, занавес так и не упал.
Мы расстались, окончательно измотав друг друга, перед самым моим отъездом в Англию. Я поняла, что дивы из меня не получится – не хватит выносливости. А что касается расставаний, то говорить «Пошел ты!» можно сколько угодно, пока не ощутишь настоящую необходимость в этих словах.
Раньше я думала, что страсть, драматизм и любовь – это одно и то же. Однако на поверку истинным оказалось обратное: драматизм и страсть – это всего лишь хорошо продуманный маскировочный костюм для любви, так и не пустившей корней.
В итоге я вернула норку маминой подруге. Это была тяжелая шуба, неудобная для носки, и я с радостью избавилась от нее. Но, расставшись с ней, я очень скоро почувствовала, что мне чего-то не хватает.
Я думала, что смогу поменять свой характер так же легко, как верхнюю одежду. Но я до сих пор ищу что-нибудь подходящее и пока не нашла.
Никогда
Больше всего на, свете я опасаюсь подруг следующего типа:
1. Подруга, которая хочет во что бы то ни стало походишь на, вас. Она обязательно купит такое же, как у вас, платье, а потом скажет: «Надеюсь, дорогая, ты не будешь возражать? В конце концов, мы ведь с тобой не так уж часто ходим куда-то вместе. И потом, мы всегда можем заранее созвониться и договорится, чтобы не оказаться в одном и том же». И так далее. Вы приходите в ярость, хотя всеми силами скрываете это, а на следующий день возвращаете платье обратно в магазин.
2. Подруга, живущая на гораздо более скромные средства, чем вы, которая даже мечтать не может о том, чтобы покупать такую одежду, как ваша. (На самом деле она только об этом и мечтает.) Вы, возможно, думаете, что ходишь с вами по магазинам за одеждой для нее истинное удовольствие. Что касается меня, то я считаю это проявлением своего рода жестокости, и мне всегда больно смотреть на тех женщин, которые назначают свою лучшую подругу на роль второй скрипки. Кроме того, присутствие такой подруги при покупке не принесет вам никакой пользы, потому что она всегда, одобрит любой ваш выбор и даже слишком охотно поддержит вас, случись вам, остановишь свой взгляд на вещи, которая вам не совсем идет.
3. И наконец подруга, для которой тряпки и наряды являются единственным, смыслом жизни и чей совет, как вам кажется, вам бы не помешал. Эта избалованная и самоуверенная женщина, тут же завладеет вниманием продавцов, которые быстро определяют в человеке знающею покупателя. О вас все немедленно забудут, занятые решением вопроса, что лучше идет не вам, а вашей подруге.
Вывод. Всегда делайте покупки в одиночку. Женщина, которая берет в магазин подругу, может быть компанейской, но элегантной – НИКОГДА!
Я еду в Ноттинг-Хилл на встречу со своей подругой Ники Сэндз, с которой мы около года вместе пишем киносценарий. Обе мы действительно мало знакомы с писательским трудом, возможно, этим и объясняется медленное продвижение нашего проекта. С пунктуальностью ревностных прихожан мы встречаемся дважды в неделю, но прогресса никакого – только топчемся на месте. Тем не менее, это «писательство» обеспечивает нас весьма полезным алиби, надежно ограждая нас от всяких каверзных вопросов, вроде: «И чем ты сейчас занимаешься?»
В конце семидесятых – начале восьмидесятых Ники была моделью, а теперь живет с одним музыкальным продюсером в огромном доме в Ноттинг-Хилл. Они открыто, не таясь, презирают друг друга. Не отягощенные необходимостью работать, оба целый день слоняются по дому из комнаты в комнату, выискивая новые способы помучить друг друга.
Приехав в половине одиннадцатого, я застаю Ники и Дэна на кухне, где они воюют друг с другом и электрической кофеваркой. Ни один из них не умеет ею пользоваться, поэтому сейчас они стоят перед ней, держа в руках пустые чашки.
То и дело один из них пытается запустить «адскую» машину, в то время как другой отпускает на его счет ядовитые комментарии.
– Ну вот, засыпь туда кофе и поверни ручку… Нет, нет, нет!.. Только не так!
– Да заткнись ты!
– Боже! Ты опять все делаешь неправильно!
– Нет, правильно!
– А пар? Там должен появиться пар!
– Да помолчи ты! Что с тобой такое сегодня?!
– Что со мной такое сегодня?! Ты спрашиваешь, что со мной?! Да я с шести утра на ногах и все никак не могу получить вонючую чашку кофе!