Элегантность
Шрифт:
Церемония крещения яхты. Да я ненавижу яхты! Я всегда боялась моря. Мне противна и страшна мысль о том, что я буду окружена со всех сторон одной водой, когда берег исчезнет из виду.
И потом, откуда мне знать, во что одеваются на яхтах девушки в самый разгар зимы?
– Там будет холодно, – предупреждает меня Риа. – Я бы надела что-нибудь теплое, например, толстый вязаный свитер и морскую куртку-бушлат.
– Мне такой вид не по вкусу, – говорю я, скорчив недовольную гримасу. – Ты еще предложи мне надеть шкиперскую шляпу.
– Ну, это, конечно, необязательно,
– Как же я смогу кого-то там соблазнить, если оденусь как мужичка?
Она пожимает плечами.
– Там, на воде будет очень холодно, и на твоем месте я бы не начинала с обольщения, а просто постаралась хорошо провести время. Ты должна стать нормальным членом команды.
Она говорит почти то же, что мадам Дарио. Эти слова так и жужжат у меня в голове. Нормальный член команды четко знает свое место в общем строю, умеет правильно оценить обстановку, стойко переносит потери и лишения, он не капризничает и не дуется и никогда не «схватит свои игрушки» и не побежит домой «писать в свой горшок». Но это совсем не то, что победитель.
Хватит ли у меня мужества быть таким человеком в любви? Или мне лучше вообще не затевать эту игру?
В четверг я наконец набираю номер, указанный на открытке.
– Привет, Эдди.
– Привет.
– Это Луиза.
– Я понял.
– Я вот решила позвонить и сказать, что очень хотела бы прийти на твою вечеринку. – Руки у меня дрожат. Интересно, какой у меня сейчас голос?
– Прекрасно! – Я прямо вижу, как он улыбается. Как ты меня сейчас обрадовала! За тобой заехать или как?
– Нет-нет, не надо! – «Сохраняй спокойствие» – мысленно говорю я себе. – Ведь ты хозяин и у тебя наверняка будет масса дел. Я приду к пирсу, как все. Только вот как я узнаю, какая яхта твоя?
– Ну, это ты сразу поймешь, – смеется он. – Она не самая огромная, красная и называется «HAMMERKLAVIER».
Я вешаю трубку. Очень странный цвет для яхты – красный.
В субботу нанизываю на себя теплые черные брюки и толстенный кремовый пуловер, позаимствованный у Колина. Становлюсь громоздкая, как медведь, зато мне тепло. Волосы убираю в высокий хвост, косметики минимум – чтобы тушь не потекла на ветру. По моим понятиям, совсем не так должна выглядеть женщина, отправляющаяся на первое свидание. Вид у меня абсолютно невыразительный и неброский. В полнейшей панике собираюсь тогда хотя бы обуть изящные черные сапожки, когда в прихожей на меня набрасывается Риа.
– Нельзя идти на яхту на каблуках, – объясняет она. – Они тебе все испортят.
И она ведет меня в мою комнату как непослушного ребенка. Под ее суровым взором я надеваю старые кроссовки, шапку и куртку, после чего она наконец выпускает меня, похожую скорее на мужика-полярника, нежели на нарядную гостью праздничной вечеринки.
День выдался на редкость яркий, погожий и ветреный. Заскочив на Вулворт, я покупаю кассету «Титаник» и бутылку шампанского. В десять минут третьего я уже брожу по пирсу в Челси, выискивая глазами красную яхту и надеясь, что не окажусь там самой древней старухой.
Именно ею я и оказываюсь.
«HAMMERKLAVIER»
– Ты пришла! Ты выглядишь потрясающе! – говорит он.
В ответ я могу только рассмеяться.
– Ничего подобного, я вовсе не так выгляжу. Уж не знаю, как получилось, но я, по-моему, неверно истолковала твое приглашение. Как видишь, я оделась для морского путешествия!
– А оно бы тебя порадовало? – Он протягивает мне руку.
– Да уж и не знаю… Признаться, я немного боюсь воды. И по-моему, пришла рановато. Может, я пока помогу тебе подготовиться к встрече гостей?
– Ну да, конечно. – Он оглядывается. – Резонно. Да чего же ты стоишь там на холоде?
Я беру его руку и спускаюсь вниз, в теплое помещение корпуса яхты.
Внутри все как в настоящем доме, только очень узеньком. Через камбуз мы проходим в ярко освещенную гостиную каюту, из которой еще одна дверь ведет в спальню. В гостиной очень мило – стены сплошь уставлены книгами и повсюду стопки нотных альбомов. У дальней переборки стоит пианино, тоже заваленное нотами. На полу старенькие потертые ковры с восточным орнаментом, на подоконнике целая коллекция компакт-дисков, и на всех возможных поверхностях груды книг. Единственное свободное, ничем не заваленное пространство во всей каюте – это маленький круглый столик красного дерева с изящно накрытым обедом на двоих.
– О-о! – Я разглядываю его с удивлением. – Это что же, для меня? То есть для нас, я хочу сказать?
Он лукаво улыбается.
– Да. Если ты останешься.
И тут я начинаю понимать, что происходит.
– Значит, больше никто не придет на твою вечеринку?
– Нет, Луиза. Только ты. Надеюсь, ты не возражаешь?
– Понятно. – Я присаживаюсь на подлокотник дивана. – Значит, только я?
Он кивает.
И тогда я говорю то, чего совсем не хотела, но мне пришлось. Я смотрю на свои руки, на безымянный палец, где когда-то было обручальное кольцо.
– Эдди, ты же знаешь, сколько мне лет. Мне тридцать три года. Я на девять лет старше тебя.
– Так это же прекрасно! – Он улыбается.
– Но это еще не все. Я разведена. Я ни с кем не встречалась уже много лет. Я… я родом из Питсбурга! Мне очень жаль, если я как-то ввела тебя в заблуждение, заставив думать, будто я моложе и… я не знаю… не такая, как на самом деле… Ты замечательный человек, и я восхищаюсь тобой настолько… настолько…
Он перебивает меня:
– Так ты хочешь порвать со мной? Мы ведь даже еще ничего не успели.