Электронная техника. Учебник
Шрифт:
— Даже если там есть призрак, — скептически сообщила я, возвращая Вадиму смартфон, — а в старых безлюдных зданиях их не бывает, за всю известную мне историю ни один призрак не причинил никому вреда. Не известно ни единого случая, чтобы призрак убил человека. Они могут досаждать, но не больше. Они могут годами висеть у человека за спиной и спать рядом с ним на постели, но никто ни о чем не догадается. Этот Ломакин сбежал от долгов или от алиментов.
— Мои заказчики подумали так же. Но тогда Ломакин нашел неподходящий объект, потому что здание обнесено забором — бетонными плитами — и колючей проволокой поверху. Особняк обветшал и небезопасен, мои
Я замотала головой и подняла руки, выставив их перед собой.
— Вы же должны понимать, — процедила я раздраженно, — что я не охотник за привидениями. Все, что я могу, это увидеть этого чертова призрака, если он есть. Как и вы. Вы же на это способны? — Вадим не ответил и не кивнул, но вздохнул, наверное, утвердительно. — Тем более я не могу сказать, куда делся Ломакин. Если вы рассчитывали на карты таро… Ну, мое вам почтение. Я могу скататься туда за ваш счет за полмиллиона, но что вам мое присутствие даст? Что вы, черт побери, будете писать в договоре?
Меня очень нервировали две вещи. Первая: Вадим не стал бы искать меня или кого-то еще, не прижми его это так крепко. Не последнюю роль тут играло имя его заказчика. И вторая: такие сделки заключаются на честном слове. Он был готов отдать полмиллиона мне просто так.
— Я ничего не смогу сделать. — Мне хотелось помочь, не обязательно из-за денег. — Если ваш заказчик знает, кто вы… ну, я смогу подтвердить, что призрак действительно существует. Я даже могу попытаться его убрать, но ни один способ по-настоящему не работает.
Вадим положил обе ладони на стол, и я подумала, что ему не стоит так делать. Пусть у него, как у полукровки, отличия от рук человека были не так сильны, а люди не наблюдательны. Тонкие пальцы, как у музыканта, и почти одинаковой длины.
— Я был в этом санатории еще до того, как начал искать кого-то вроде вас, — глухо ответил Вадим. — Я не совсем человек и по идее должен быть менее восприимчив к таким вещам, но больше я не сунусь туда без настоящего профи.
Вот это звучало уже интересно.
— С этого момента давайте-ка поподробнее.
Глава 2
Глава 2
На лестничной площадке мигал свет и ощутимо несло тухлятиной.
— Баб Лель? — позвала я негромко, чтобы услышать меня могла только она. — Ты опять здесь?
Я поднялась еще на две ступени и остановилась, вспоминая, видела я хлебное крошево под окнами или нет, или пакеты с мусором, повисшие на поникшем кустарнике. Если и видела, то так привыкла к этому зрелищу за двадцать с лишним лет, что несмотря ни на что не удивилась.
Лампочка перестала мигать, я скрипнула зубами и начала подниматься. Хотелось выпить чай, шлепнуться с книжкой и перестать думать. Рассказ Вадима произвел на меня впечатление, особенно если учесть, какую работу он проделал, чтобы отделить зерна от плевел, суть байки от необъяснимого, и это ни черта ему не помогло.
Наверху раздалось ленивое шарканье, кто-то этажом выше провернул ключ в замке, потоптался, а я ждала, что будет. За дверью, рядом с которой я стояла, жила ласковая и настырная кошка, никогда не покидавшая подъезд, но всегда готовая сунуть нос в чужую
Кошка, которая гуляет сама по себе, не появлялась уже с месяц.
— Баба Леля, только попробуй, — прошипела я себе под нос. Соседка — шаги были женские — быстро шла по лестнице, и от миазмов ее туалетной воды, купленной, видимо, «на разлив», дохли даже мухи в полете.
— Аня? — вздрогнула она, рассмотрев меня под мигнувшей лампой. — Ты чего тут стоишь?
— Наушник искала, — соврала я.
За Катериной, привычно перебираясь со ступеньки на ступеньку и тихо ругаясь, ковыляла баба Леля. Сначала две тяжеленные сумки, набитые непонятно чем, затем одна нога, потом вторая. Баба Леля поворачивалась, снимала сумки, ставила их ниже — одну, другую, спускалась сама. Никто не знал, что старая карга таскает в этих сумках туда-сюда, но бабу Лелю в принципе старались обходить стороной. Удавалось не всегда — она подкарауливала жильцов и, корча немощную старуху, просила то сходить в магазин, то посмотреть, что написали в квитанциях. Старожилы пробегали мимо, не оборачиваясь, разовые съемщики попадались в бабкины сети, и больше их никто не видел… ха-ха, несмешная шутка, но в единственной в доме коммуналке никто не задерживался. Баба Леля и в лучшие свои годы могла достать даже мертвого.
Я зазевалась и засмотрелась, и Катерина вздрогнула, обернулась. Баба Леля, которой до столкновения с Катериной оставалась пара ступенек, злобно забормотала ей в лицо неразборчивое.
— Опять кто-то мусор кидает из окна, — поделилась Катерина, морщась от вони и смотря на меня сверху через перила. Я уловила смрад через ее ядовитый парфюм, и даже баба Леля закашлялась и заплевалась. — Я думала, это Лелька, а значит, жильцы? Новых я видела, вроде люди с виду приличные.
Я промолчала. Те «приличные жильцы», о которых она говорила, съехали еще на прошлой неделе, комнату сдали алкашу, которому сам черт был не брат. Алкаш не просыхал, я лишь надеялась, что он не забудет выключить газ. Кидать из окна ему было нечего, разве что водочные бутылки.
Бабе Леле надоело ждать, она сжала кривоватую палку, найденную на помойке сто лет назад, и начала медленно ее поднимать.
— Нет! — крикнула я резко, баба Леля повернулась ко мне и ощерилась провалом рта, а Катерина пожала плечами:
— Ну нет так нет, что ты кричишь, я же их не обвиняю, мало ли, — испуганно проговорила она и поспешила вниз, я посторонилась, пропуская ее, потом решительно направилась на свой этаж.
Лестница была пуста, и нестерпимо воняло гнилью.
Зато в моей квартире пахло лавандой. Я бросила рюкзак на пол, скинула кеды, перевернула ароматическую палочку напитавшимся концом вверх, и дух Прованса поплыл успокаивающим облачком, а я поплыла раздеваться и ставить чай.
Любовь к травам в любом их виде привила мне бабушка, даже так — кофе я пила либо с утра, либо на работе, а дома предпочитала расслабиться. Пока бурчал чайник, я разделась, кинув футболку и худи в стирку, а джинсы предусмотрительно отправила в шкаф и только после этого включила лавандовый ароматизатор в комнате — и это снова не имело никакого отношения к тому, кто я есть. Я и людей встречала немало, обожающих запахи в квартире, а вот с одеждой приходилось быть осторожной, не то чтобы меня смущало, когда кто-то начинал чихать — обычная вежливость к окружающим.