Электронная техника. Учебник
Шрифт:
Я вынула пачку из-за спины, начала демонстративно ее открывать, и если Катерина наблюдает за мной в глазок, сделает выводы.
Баба Леля умерла месяц назад, но достоверно знали об этом только тогдашняя жиличка, совладелец коммуналки, участковые врач и уполномоченный и я. Я удачно вернулась домой в момент, когда дверь квартиры была открыта и маячили белый халат и синяя форма. Остальные соседи были убеждены, что вздорная старуха отлежалась и по-прежнему шарится по подъезду. Ее никто не видел своими глазами, но — ее слышали.
— Анечка, а я вот что хотела, вот у меня телевизор не работает, — злобно, будто весь мир был ей должен,
Баба Леля была наглой, приставучей, неряшливой старухой, дважды чуть не отправившей весь подъезд к праотцам, и если при жизни я ее терпела, то сейчас терпение кончилось.
— Что ты все никак покоя себе не найдешь? — сквозь зубы сказала я. — Что ты все к людям лезешь?
Я щедро плеснула соль себе на ладонь. Моя бабушка регулярно гоняла от сарая всякую дрянь, она была сильным, опытным оборотнем из тех, кто кормился за счет колхозной скотины и кормил четверых детей, и мать говорила, что я переняла от нее то ли лучшую, то ли худшую черту — умение быстро решать задачи и не идти на компромисс.
— Пошла вон! — я размахнулась и швырнула пригоршню соли в нежить, баба Леля как раз неосторожно разинула смердящую тленом пасть, но я уже заскочила в квартиру и слушала затухающие хрипы. Завтра соседи увидят белую труху на полу и изобретут сотни теорий заговора. К черту.
Я была с Вадимом откровенна, как и он со мной. Избавиться от призрака невозможно, с ним можно научиться существовать. Ни один призрак не причинит вреда. Люди его не видят, но могут слышать — не голос, но шаги, стук, вздохи. Призрак уходит, когда уходят те, кто заставляет его думать, что он все еще жив.
В заброшенном здании, где охранников заменила равнодушная ко всему камера, призрака просто не может быть. И все же Вадим видел человека, который вбежал за девушкой в белом платье в распахнутую дверь старого особняка — и исчез. Как по волшебству. Был человек — и его не стало.
Быстрые ноги, весьма вероятно, спасли Вадиму жизнь.
Глава 3
Глава 3
— Погода мразь, — обронил Вадим, и я была вынуждена с ним согласиться.
Неладное мы почувствовали уже на подлете, когда заметили, что долго кружим вроде бы над одним и тем же местом. Заметил Вадим, хотя и сидел не у окна, и со знанием дела объяснил, что мы находимся в зоне ожидания, а это, как правило, значит — либо скопилась очередь на взлет или посадку, либо какое-то происшествие, либо погода устроила бунт.
Сели мы примерно через час, и бултыхало нас знатно. Пассажиры постанывали с перепугу, мужик за моим креслом громко, со вкусом причитал. Мы были чуть ли не единственные, кто сразу, взяв рюкзаки, направились к выходу, прочие ушатанной змеей потянулись к ленте выдачи багажа, и курортный город радостно приветствовал нас вспышками молний и ядреным грохотом.
Это была половина беды, к тому же мы не ушли на запасной аэродром — мы были просто счастливчиками. Печаль явилась в ливневых дождях, зарядивших без остановки на пару суток, и мы проторчали в отеле в обнимку с ноутбуками и чашками кофе. Я не сказала бы, что это было потерянное время, наоборот, мы смогли убедиться во многих предположениях, многие версии отмести и приступить к поискам пропавшего Ломакина абсолютно во всеоружии.
Активно работающие гиды, как мы и предполагали, убрали особняк Березина
Никто не погибал ни в заброшке, ни в парке, и ни одна легенда из тех, что гуляли по сети, не имела под собой оснований, хотя парочку крипипаст я отметила как очень перспективные с точки зрения воздействия на эмоции читателей. Понимая, что написана полная чушь, я все равно прониклась и даже оставила «гостевой» комментарий — мне нетрудно, автору приятно.
Исчезновение Ломакина не то что наделало шума, скорее породило еще парочку городских легенд, но в целом никто не заморачивался. Всегда, в каждой ветке обсуждений, находился голос разума, а то и не один, и веско заявлял, что ни топикстартеру, ни комментаторам никто из властей ничего не докладывал, все это домыслы и с большей вероятностью блогер Ломакин либо загорает где-нибудь на Мальдивах, забив на работу, либо зависает с девушкой, либо в больнице лежит. Мы добросовестно прочитали тему Ломакина на сайте поисковиков, но те не распространялись ни о чем, кроме скупого «найден» или «поиски остановлены» — как в нашем случае, так что в сети мы зашли в тупик и с чистой совестью отправились на место, едва погода решила передохнуть.
Мы жили в одном номере, но двухкомнатном: я бесцеремонно заняла двуспальную кровать, Вадим устроился на раскладном кресле. Образ сладкой парочки устраивал и отельеров, и нас, и наших заказчиков, хотя я была не уверена, что их мнение спрашивали. В местном прокате мы взяли знавший лучшие времена внедорожник и теперь припарковали его на той самой площадке, где Ломакин оставил свою машину. Кажется, даже на том же месте.
Я признала, что — да, локация живописная, и возмущение местных жителей наплывом чужаков я понимала. В столице туристы околачивались обычно там, куда жителям в голову не приходило соваться — Красная площадь, ГУМ и Большой театр, ну еще метро. В метро я готова была их терпеть, но если бы толпы с фотокамерами набежали в мой любимый уютный парк возле дома, я бы протестовала.
С другой стороны, в сезон здесь самое разумное — зарабатывать, а не толкаться среди оравы туристов там, где зарабатывают в это время другие. Особняк окружала свежая бетонная стена, но люди уже и на ней успели отметиться, и я разглядывала броские надписи: «Гена я тебя не навижу изменщик!», «Буржуи — дерьмо» и «Всегда свежие ягоды, доставка, круглосуточно, Василиса».
— Вот Василиса молодец, — похвалила я. — Не могу не одобрять такой подход к делу. Ну что, пойдем, пока ливень не начался?
Вадим гремел увесистой связкой. Ему выдали, по его словам, «ключ», но в реальности это были несколько здоровенных ключей и даже электронные карты, вероятно, не только от забора, но и от помещений. Я нашла взглядом камеры, улыбнулась, помахала рукой, а охрана, наверное, подумала, что мы отсюда тоже не вернемся. Вадим возился с замками — однако, и электронный ключ, и обычный. Наконец калитка лязгнула, Вадим кивнул мне, и я, шлепая по лужам, подошла к вратам тайны.
Поразила тишина. Закрылась за нами калитка, пискнул электронный замок, и мы оказались совершенно одни, отрезаны от мира, среди вековых деревьев, дорожек, заросших мхом, и запаха застоявшейся влаги, как на болоте.