Элемент Водоворота
Шрифт:
– Наконец-то ты очнулся.
Саске прищурился, пытаясь разглядеть говорившего в тускло освещенной комнате. В кресле у противоположной стены, закинув ногу на ногу и повернув к нему закрытое оранжевой маской лицо, сидел мужчина. Саске был хорошо тренирован и рефлексы не подвели, Шаринган вспыхнул, он бросил еще один взгляд на сидевшего в кресле человека и неожиданно наткнулся на такой же Шаринган. Учиха?
В то же мгновение левый глаз пронзила острая боль, словно в него воткнули раскаленную спицу и принялись медленно вкручивать все глубже и глубже, стремясь просверлить череп насквозь. Из глаза по щеке стекла теплая, густая кровь. Обладателя
Память живо нарисовала окончание их битвы. Как неумолимо приближался Итачи, защищенный ярко-красным плащом Сусаноо, как его самого охватили панический страх и оцепенение. Как он не смог разорвать зрительный контакт с ненавистным братом, даже просто моргнуть не получилось. Как испачканные кровью пальцы Итачи коснулись его лба в таком знакомом, только им понятном и таком неуместном на поле битвы жесте. Как брат почти неслышно произнес последние слова: “Прости, Саске, следующего раза не будет”. Как на его губах появилась едва заметная, но такая искренне счастливая улыбка. Как словно в замедленной съемке упало к ногам Саске тело, как взгляд черных опустевших глаз устремился в плачущее небо.
– Браво, Итачи! – воскликнул незнакомец, снова появившийся в комнате так же неожиданно, как он растворился всего несколько мгновений назад. – Похоже, он так никогда и не доверял мне, – задумчиво проговорил он, устроившись в том же кресле, снова вальяжно закинув ногу на ногу. – Впрочем, это ведь верно: доверять нельзя никому, не так ли? – Он чуть склонил голову к плечу и посмотрел на Саске единственным видимым из-под маски глазом. – Не горячись, – добродушно усмехнулся он наконец, потратив несколько секунд на разглядывание напряженного лица собеседника. – Я не враг тебе.
Саске нахмурился, но Шаринган погасил. В нем все равно не было толку, поскольку чакра была на нуле: то немногое, что успело накопиться после сражения, было потрачено на Аматерасу, и теперь применить хоть какую-то технику он все равно не смог бы. Вяло шевельнулось любопытство, но быстро растеряло энтузиазм и затихло, заставив его опустить взгляд и приступить к бездумному разглядыванию капель крови, впитавшихся в ткань одеяла.
– Тебе, вероятно, интересно, где ты и на каких правах. – Саске чувствовал на себе неприятный, изучающий взгляд, чем-то напоминавший взгляд Орочимару в те минуты, когда саннину приходило в голову испытать своего ученика на прочность. – Ты у меня в гостях. Это тайное убежище, о существовании которого не знают даже мои коллеги по Акацки.
Акацки. Саске непроизвольно поморщился, благословив отросшие черные лохмы, которые скрывали его лицо от говорившего. Уставившись на свои покоившиеся поверх одеяла безвольные руки, он упрямо молчал, понимая, что все сказанное должно послужить наживкой, возбудить его интерес. Но интереса не было. С некоторым удивлением Саске вдруг ощутил, что его вообще ничто не интересовало, даже собственная судьба. Внутри была пустота, звонким эхом отражавшая каждое брошенное в нее слово.
– Я пригласил тебя, потому что хочу предложить взаимовыгодное сотрудничество. – Незнакомец немного помолчал. – Мы могли бы помочь друг другу в достижении целей.
Подсознательно уловив изменившуюся интонацию и автоматически отметив, что гостеприимный хозяин пытается
– Но прежде я хочу рассказать тебе кое-что, – заговорщически произнес незнакомец в маске. – Об Итачи. Ты ведь ничего не знаешь про своего брата.
Что-то внутри шевельнулось на грамотно заброшенную наживку. Но что может изменить правда? Итачи мертв, он сам – живой труп. Бесчувственный, холодный, черствый.
– Я вижу, встреча с братом не прошла для тебя бесследно, кажется, ты переоценил свои силы. Жалеешь? – не унимался незнакомец, и это стало порядком раздражать.
Саске скрипнул зубами и снова не ответил. Жалеет ли он? Если бы он этого не сделал, то точно бы жалел и продолжал беситься в бессильной злобе, сжигаемый изнутри огнем ненависти. Переоценил свои силы? Пожалуй. Он не думал, что будет так… больно, не думал, что, несмотря ни на что, все еще любит брата.
– Итачи не хотел, чтобы ты все это знал, но, мне думается, так будет правильнее, – проговорил мужчина вкрадчивым голосом.
– Если ты хочешь что-то рассказать, то валяй. – Саске раздраженно прикрыл глаза и оперся спиной и затылком о холодную каменную стену. – Только не надо думать, что я умираю от желания слушать. – Голос был чужим, хриплым и надтреснутым, но он не лукавил, ему было на самом деле все равно.
– Не очень-то вежливо, но в целом объяснимо. – Мужчина в маске сделал театральную паузу. – Меня зовут Учиха Мадара.
– Ты неплохо сохранился для своего почтенного возраста. – Саске зло ухмыльнулся, бросив на него издевательский взгляд.
– Итачи вырезал клан Учиха по приказу старейшин Конохи, – выложил козырь мужчина, видимо, осознав, что на упрямого парня ничего не действует.
Память услужливо выудила воспоминания о той самой ночи: полная луна, темные окна домов, непривычная тишина, трупы на улице, убитые отец и мать в луже крови и Итачи с обнаженной катаной над ними. «Беги, прячься, ненавидь, становись сильнее! Когда получишь такие глаза, как у меня, найди меня и попробуй убить». Саске мотнул головой, отгоняя воспоминания. Воодушевленный молчанием слушателя и недоверчивым и одновременно растерянным взглядом из-под сдвинутых на переносице бровей, которым Саске наградил его, назвавшийся Мадарой продолжил рассказ.
– Клан замышлял восстание против властей Конохи, хотел захватить власть. Итачи был преданным сыном Деревни Скрытого Листа, он понимал, что восстание приведет к гражданской войне, спровоцирует жертвы. Он видел войну и не хотел повторения. – Тон голоса был будничным, а фразы – рублеными, словно он пытался высказать как можно больше значимых фактов, пока есть такая возможность. – Он долгое время был шпионом в клане, двойным агентом. По приказу старейшин он убил всех членов клана, кроме одного. Кроме тебя, Саске.