Элемент Водоворота
Шрифт:
– Вам лучше, Кадзекагэ-сама? – спросила Макото, склонившись над его лицом. – Как Ваша голова?
– Как… Как это получилось? – хриплым голосом спросил Гаара, осторожно подняв голову.
– Нет-нет, Вам лучше сейчас не говорить, – она осторожно прикоснулась к его плечам, юноша дернулся и отпрянул. – Я не сделаю ничего плохого. Ваши глаза… Сколько же Вы не спали?
– Неделю, может быть, полторы, – сбивчиво пробормотал Кадзекагэ, чувствуя, как тяжелеют веки и путаются мысли. – Нет, мне нельзя спать… – уже в полусне проговорил он, силясь открыть глаза, но его голова тяжело упала на руки
Девушка осторожно дотронулась рукой до его растрепанных волос, удивленно рассматривая красный шрам, неаккуратно выбитый над левой бровью. Обойдя скамейку, она присела на край и положила голову спящего юноши к себе на колени, продолжая вводить в виски зеленую лечебную чакру. Дыхание его стало ровным и почти неслышным, только по тихонько колеблющейся ткани кафтана на груди она понимала, что он дышит.
Удерживать Кадзекагэ в состоянии сна оказалось не так просто, как она думала, не так просто, как ей удавалось усыпить, скажем, Харуку, когда бессонница не давала ее учителю спать. Медицинская чакра будто отталкивалась от какой-то невидимой стены и просачивалась в усталое сознание лишь тонкими струйками. Она не знала, сколько они сидели так под деревом, но за все это время Кадзекагэ ни разу не пошевелился, его тело как будто замерло от неожиданности и жадно впитывало в себя сон, боясь, что скоро все прекратится. Макото тоже боялась двинуться, чтобы не разбудить его. Все, что ей оставалось, это рассматривать его умиротворенное лицо, размышляя про себя, могло ли быть правдой то, что рассказывали вчера Ино и Сакура, что этот человек – демон, хладнокровно уничтоживший столько людей.
>>>>>
Гаара стоял в очень темном помещении и, подняв руку немного вверх, крепко сжимал чьи-то теплые пальцы. От близости этих пальцев он ощущал спокойствие и защиту от страха и плохого предчувствия, поэтому он бессознательно сильнее сжимал их.
– Не бойтесь, Гаара-сама, скоро все закончится, – тихий голос, донесшийся откуда-то сверху, из темноты, показался знакомым и очень родным. – Сегодня будет недолго.
– Яшамару, – он слегка дернул дядю за пальцы. – Яшамару, зачем папа говорит мне делать это? Мне неприятно видеть этих людей. Они мне ничего не сделали…
– Кадзекагэ-сама хочет, чтобы Вы стали сильнее и научились контролировать свои эмоции, Гаара-сама, – со вздохом произнес Яшамару. – Эти люди – преступники. Они совершили предательство против нашей деревни, поэтому их судьба уже давно решена. Вы совсем ни при чем…
– Но почему именно я должен это делать? Их глаза… Они так смотрят на меня, мне от этого больно, вот здесь, – он почувствовал, что прижимает руку к груди. – Они мне снятся потом, они не дают мне спать.
– Яшамару, приведи его! – откуда-то издалека послышался низкий и требовательный голос, так знакомый с детства, голос отца, Четвертого Кадзекагэ.
– Пойдемте, Гаара-сама, – Яшамару потянул за руку, и они вошли в большой просторный зал, освещенный множеством свечей. В центре зала стояли двое шиноби: мужчина и женщина, на их руках и ногах были железные оковы. Рядом с ними за длинным столом сидели Кадзекагэ и пятеро советников.
– Вы приговорены к смертной казни за предательство, – прогремел один из советников, поднимаясь из своего кресла. – Прошу, приступайте,
– Сейчас вы увидите настоящую силу преданной вами деревни! – Кадзекагэ кивнул Яшамару, и Гаара почувствовал, что его снова тянут за руку.
– Все скоро закончится, Гаара-сама, потерпите немного, – шепнул ему на ухо дядя, поставив напротив заключенных и отойдя в сторону.
– Давай, Гаара! – приказал отец, выжидающе глядя прямо в глаза.
– Папа… Папа, я не…
– Гаара! – еще требовательнее произнес Кадзекагэ.
Он увидел свою маленькую руку, золотую волну песка, окружившую приговоренного мужчину, окутавшую его почти полностью и испуганно расширившиеся зрачки обреченной жертвы.
– Сабаку Кью, – сбивчиво прозвучал детский голос в гулкой темноте подземелья, и ладошка сжалась в кулак. Из глаз брызнули слезы.
– Бедный мальчик, – как-то по-матерински нежно произнесла оставшаяся в живых преступница. – Он ведь Ваш сын! – закричала она в лицо Кадзекагэ.
– Гаара, новую технику! – приказным тоном произнес Властитель Деревни Песка.
– Простите меня, – прошептал ребенок, обращаясь к заключенной, но боясь, что отец его услышит. – Сабаку Сосо! – по стенам разбрызгались пропитанные кровью сгустки песка.
Слезы снова потекли из глаз, теплые руки дяди подхватили его с холодной земли и прижали к груди.
– Все хорошо, Гаара-сама, мы идем домой!
Сон сменился. Теперь он сидел на кровати в просторной детской комнате и держал в маленьких руках плюшевого мишку с оторванной головой. Рядом сидел Яшамару и то и дело расстроено качал головой.
– Зачем же Вы так, Гаара-сама? Ведь Вы так любите этого мишку, – грустно произнес он. – А теперь его вряд ли можно будет починить.
– Я просто… – бормотал мальчик. – Я думал, что это из-за него Темари и Канкуро не играют со мной. Папа не дарит им таких игрушек. Я хотел, чтобы мы вместе поиграли, а они… Они…
– Гаара-сама! – Яшамару присел рядом на кровать. – Темари-сан и Канкуро-доно не по своей воле не играют с Вами. Вы не должны держать на них зла, что бы ни случилось. Хорошо?
– Тогда почему? Почему они не хотят поиграть со мной как раньше? Раньше Канкуро показывал мне кукольные представления, а Темари читала сказки. А теперь… Почему?
– Считайте, что это тайное задание, Гаара-сама. Им дал его Ваш отец, – дядя на мгновение отвел глаза. – Но они по-прежнему Ваши брат и сестра. Вы ведь не держите на них зла?
– Брат… Сестра… Значит, они выполняют миссию, да?
– Ложитесь спать, Гаара-сама, я останусь с Вами, чтобы ничего не произошло, – Яшамару сел за стол и включил лампу. Сквозь смыкающиеся веки он увидел, что дядя, исколов себе все пальцы, пришивает оторванную голову медведю.
Гаара сидел на качелях и смотрел, как группа детей играет в мяч. Любимый плюшевый медведь с аккуратно пришитой головой приятно грел локоть. Не смазанные маслом качели поскрипывали с каждым его движением. Дети перекидывали мяч, стараясь обмануть и перехитрить соперника, пока, наконец, не закинули его на высокий балкон соседнего здания. Повинуясь минутному порыву, он встал с качелей и потянулся к мячу, а песок услужливо достал его с недоступного балкона, аккуратно опустив прямо в руки.