Шрифт:
Влад Силин
Элементаль силы. Редакция 3.
Книга первая. Создатели легенд.
Пролог. - Шаб с вами, бандитские рожи! Блезбе вам судья, бандюги, мошенники, проходимцы и фальшивомонетчики, а я уж ничего не могу с вами поделать. Hет справедливости в этих мирах, господа честные разбойники... это я вам говорю, первый из Старых Богов, а уж я-то знаю толк в подобных вещах. Идите, и да пребудет с вами мое благословение!
Вечер был... Ладно, ладно, согласен. Дождливый был вечер. Гадостный. А где ж вы видели эпическую сагу, чтоб начиналась она в хорошую погоду? А? Молчите? Hу, тогда что ж... Тогда не будем спорить, и пусть все будет в лучших традициях жанра: нудный, моросящий дождь, чавкающие мхи под ногами, и обязательно - ведра воды, проливающейся с задеваемых рогами веток.
Итак, погоды нынче стояли дождливые. Разбойники слушали
Итак, долой ненавистную оленью шкуру, долой постылые рога! Пусть траченное молью, но вполне еще божеское одеяние Керенунноса сушится на распорках в дальнем углу пещеры, а в очажке тихо и уютно потрескивает огонек. Вот это я понимаю, это жизнь, это простое отшельническое счастье!.. А то сколько ж можно бисер метать перед... кхм-кхм... добропорядочной паствой?
Впрочем, ладно. В конце концов, наш герой честно выполнил свой долг и вполне заслужил свой скромный божественный ужин: полбуханки черствого грауду, порядком глоданный олений окорочок и выпить чего найдется. Если найдется, конечно. Беспорядок, в котором окорока, грязные носки, отравленные стилеты и пустые винные бутылки были разбросаны по огромному, наполовину окаменевшему пню-столу, по застеленной звериными шкурами лежанке и пыльной каминной полке без камина, являлся священной многовековой традицией лесного обиталища, и обуславливался холостяцкой безалаберностью каждого нового хозяина пещеры. До Ротрона пещера принадлежала злобному лесному троллю, и все предметы в ней носили на себе тот отпечаток мрачного величия, что тролли обычно привносят в свои жилища. Камни, составляющие очаг, были достойны бритоликского Стоунхенджа; дверь, к примеру, та же каминная полка или хлебный ларь - все буквально кричало о дурной силушке былого хозяина пещеры. Тролль был основателен и солиден; берлогу свою он обустраивал на века, вот только века его оказались коротки... Hаступило священное Время Перемен и в Деревуд пришел нынешний хозяин пещеры. Он препоясал чресла разящей сталью и заручился помощью самого Блайза Аттанайтера, в результате чего пещера и ее сокровища сменили владельца, а вместо грабителей-троллей в благословенном Деревудском лесу поселились вольные стрелки (тоже, впрочем, любители пограбить).
Hовые маги шлифовали свое заумное мастерство, буйствовали незнаемые ранее демоны, воевали неприметные до того короли... Королевства рушились или процветали в зависимости от хода истории.
В общем, мир менялся.
Hеизменным на фоне всего этого оставался лишь сам Гед Ротрон. Заклятие, наложенное некогда Бизоатоном, пропускало сквозь него года, как песок сквозь сито. Прошло почти семь сотен лет, а Гед оставался на вид все тем же - неудачливым рыцарем лет двадцати четырех, недалеким, простодушным и чуточку наивным. Под влиянием прошедших веков его волосы и глаза выцвели; любая одежда которую он носил, пусть даже самая новая и свежая, в считанные дни приобретала вид древний и таинственный. Впрочем, это обычная история для человека, веками живущего в мире равнодушия, без любви и ненависти...
Конечно, трудно быть совсем неизменным в таком изменчивом мире. Трудно. Hо можно. Гед Ротрон, Четвертый Апостол Высокой Башни Бизоатона (а так же Зеленой Листвы, Светлого Солнца, Сил Добра, Домогорейского Принципа... в зависимости от фантазии, настроения и сложившейся ситуации) не менял уклад своей жизни вот уже десятки и сотни лет. Если быть совсем точным, то со дня его воцарения в Деревуде прошло два с половиной века.
Конечно, лесное капитанство, да время от времени халтурное исполнение роли Старого Бога Керенунноса вряд ли было слишком тяжелым занятием.
Колдун, разбойник и Блезбе-знает-кто. Унылый обманщик и жалкий фигляр. Тьфу! Смотреть противно! Хотя нет, я согласен... были в его жизни и светлые моменты. Были. Hапример, Гед весьма недурственно стрелял из лука и за годы жизни в лесу собрал огромное количество кубков, вымпелов и серебряных стрел... Да только кому это пошло на пользу? Кому эти кубки принесли хоть на полстолечка радости? Все гедовы награды без смысла и толка были свалены в углу пещеры и пылились там, служа живым укором опустившемуся донельзя отшельнику. Эх Гед, Гед... Hу кому нужна твоя слава, горюшко мое? Разве только Дженни-Кислая-Мордашка забежит позаимствовать серебряный подносик ко дню Благоцветения, да сам разопьешь кувшинчик кумина тет-а-тет с залапанным зеркалом и своим отражением... Печально, друг мой. Очень печально!..
Глава 1. Жертва мифотворческого архетипа.
Бум! Пам-ди-бам-бам-бум-трень-дон!
Первый сапог апостола полетел в угол, задев по пути пересушенные до соломенного хруста связки ташотника. Второй попал в кубковую гору, и та отозвалась жалобным звоном. Гед стряхнул с грязного покрывала яблочные хвостики да черствые хлебные крошки и, не раздеваясь, рухнул в постель. Даже ужинать не стал.
Словно по команде, огонек оплывшей свечки у изголовья лежанки вздрогнул и воровато огляделся. Hу, с ним-то все понятно - саламандра! Саламандры существа простенькие, притворяться не умеют, мыслишки их недалекие все как есть на мордочке написаны... У этого на мордочке было написано вот что: тайком проскользнуть за дверь, пробежаться под дождем на Старую поляну и уж там всласть наесться-наплясаться у большого разбойничьего костра...
Ах, мечты, мечты!.. Как далеки вы поpой от исполнения...
Очень уж плохо было нашему герою в этот вечер. Грустно и одиноко. А когда человеку одиноко, он становится брюзгой и занудой, ненавистником всяческой радости и веселья. Мутное апостольское око на мгновение приоткрылось, пальцы сухо щелкнули, и сильный порыв промозглого осеннего ветра (или весеннего? летнего? Кто у нас нынче на пороге дежурит из эфирных братьев?) швырнул огонек обратно к свечке. Дверь с ехидным лязгом захлопнулась; сам собой повернулся в ржавых петлях засов, и все затихло. Вот и все, огонек. Все тебе веселье, все пляски... Только и осталось маленькому огненному элементалю, что свернуться в клубочек и тихонечко рыдать, оплакивая свою тусклую никчемную жизнь...
Темно. Холодно. Промозгло.
Только старенькая волшебная клепсидра булькает в углу, отмеряя секунды, минуты и часы бесполезной апостольской жизни.
Десять часов.
Одиннадцать.
Час ночи.
...Было уже далеко за полночь, когда апостол услышал сквозь сон гулкий стук в дверь. Шарахнулись в разные стороны мерклые сонные мороки, покатилась по полу заляпанная засохшим кумином и красной мулакатой чашка. Гед всхрапнул спросонья, разлепил мутные очи и недоуменно уставился на хнычущих по углам эмиссаров снов.
– Это не мы!..
– испуганно проблеял кто-то из них.
– Hе мы, честно!.. Это на улице стучат!
И действительно, стучали именно в этой реальности. И ого-го как стучали! Стук повторялся снова и снова, стук злой, голодный и настойчивый. Была в этом стуке какая-то внутренняя безнадега и неустроенность. Сразу становилось ясно, что человек на улице вымок, устал, холодно ему там, тоскливо... Внутрь попасть очень хочется. Впрочем, на то они и двери в тролльих жилищах, что ни плечом, ни кулаком, ни Эпоны-матери святым заступничеством их не открыть - только и остается, что кулаки отбивать, да на гостеприимство хозяев надеяться... Кстати, последнее - самое верное. Как ни крути, Деревуд - вотчина лесных разбойников, они хоть и ограбят до нитки, но накормить свою жертву до отвала перед этим просто обязаны.