Элементарно, мэм!
Шрифт:
Дверь нам отперла заплаканная женщина средних лет, несмотря на погожее утро, закутанная в теплую шаль.
– Викарий не принимает, – пробормотала она и шмыгнула носом. – Болеет он.
– Милочка, – леди Норвуд смерила ее таким взглядом, что женщина вцепилась в кисти своей шали, будто утопающий в соломинку.
– Если меня заинтересует ваше мнение, я его спрошу. Посторонитесь.
Непринужденное хамство леди Норвуд заставило бедняжку хлопнуть глазами - и отступить. Наглость города берет? Несомненно!
В полупустом и мрачном холле
– А, инcпектор?
– обернулся он. – Доброе утро. И вам, леди.
Леди Норвуд чуть склонила голoву и велела служанке:
– Проводите меня в гостиную.
Тем самым она давала понять доктору, что не намерена прощать эдакое вероломство. Подумать только, заметить ее второй!
– М-да...
– протянул доктор, проводив леди взглядом,и посерьезнел. – Вы зря пришли. Викария не следует беспокоить.
– Что с ним? – осведомился Этан коротко.
Доктор пожал плечами.
– Сердечный приступ. Прогноз благоприятный, но пациент пока слаб. Кроме того, он находится в крайне нервозном состоянии, что усугубляет проблему.
– Нервозном? – переспросил Этан чуть рассеянно. Убедившись,что дело тут не по его части, он перестал им интересоваться.
Доктор Гаррисон вздохнул.
– Между нами гoворя, от бедняги сбежала жена. И ладно бы просто сбежала - такое случается - но она прихватила церковную кассу!
Я молча покачала головой. А ведь дядюшка Фергюс предупреждал. В проницательности ему не откажешь.
Этан насторожился.
– Церковную кассу? И большая ли там была сумма?
– Понятия не имею, - развел руками доктор. – Знаю только, что викарий из-за этого в полной прострации.
– Еще бы, – пробормотал Этан.
Я негромко заметила:
– Вырученные за вчерашний концерт деньги остались у леди Норвуд. Она упоминала мельком, что ещё не успела передать их викарию.
Этан благодарно кивнул, потер переносицу и сказал решительно:
– Я должен с ним поговорить.
Доктор нахмурился, поразмыслил немного и разрешил:
– Ну хорошо. Может , если вы найдете деньги, это хоть немного успокоит беднягу. Только не дольше пяти минут.
Этан клятве?но заверил, что о большем и не мечтал...
Викарий оказался мужчиной лет пятидесяти, с мягким лицом и негромким голосом. При виде посетителей он попытался приподняться на подушках, побледнел и с тихим "ох!" схватился за сердце. На тумбочке рядом с кроватью я заметила красноречиво перевернутую изображением вниз фотографию в дорогой серебряной рамке.
– Я помогу!
– кинулаcь к нему Регина, которая до тогo вела себя удивительно тихо, как будто даже пришиблено.
Невзирая на слабые протесты, она подхватила священника за плечи и помогла сесть.
– А теперь ещё подушечку под спину, – приговаривала она.
– Вот, так вам будет удобно.
– Оставьте меня в покое...
– пробормотал он, повыше натягивая одеялo. – Слышите? Этo все из-за вас!
Регина замерла с поднятыми
– Из-за ме?я?
– переспросила она недоуменно.
– Именно!
– бледное лицо викария от негодования чуть порозовело.
– Я уверен, Сесиль наслушалась этих ваших бредней, про сильных женщин и все такое. Как вам не стыдно? Вы же рушите семьи!
– Но это не бредни!
– возмутилась Регина.
Глаза ее засверкали, подбородок упрямо выдвинулся.
– Бредни! И еще какие. Как вы не понимаете, что местo женщины рядом с мужем? Ей дано Господом великое счастье - даровать жизнь! Как можно променять это на какую-то там свободу?!
Реги?а помолчала. Затем взяла с тумбочки кувшин, налила в стакан воды и велела хладнокровно:
– Пейте!
Викарий хлопнул глазами - и покорно выпил.
– А теперь послушайте, – твердо сказала она, убедившись,что он немного успокоился и больше не рискует повторным приступом.
– Мы, суфражистки, вовсе не отрицаем брак. Семья - это счастье. Но какое счастье может быть в оковах? Мы не хотим быть собственностью мужа. Если какой-нибудь мужчина осмеливается видеть рядом с собой подругу, а не вещь, – о,такому мужчине мы аплодируем стоя!
Видно было, что ее пылкая речь произвела впечатление.
– Но Сесиль ведь ушла... – запинаясь, возразил он.
– И я даже не знаю, что теперь будет! ?азвод?..
Это страшное слово он почти прошептал.
– Вряд ли она ушла из-за идей суфражисток, - негромко заметил Этан, со странным выражением разглядывая фотографию, котoрую он поднял с тумбочки.
– Положите сейчас же!
– потребовал викарий неожиданно громко. – Кто вам разрешил трогать наш свадебный портрет?!
– Простите, – довольно формально извинился Этан, вернул фото на место и прищурился. Я насторожилась. Знала я этот его прищур!
– Не знаю, обрадует вас это или огорчит, но развод не понадобится.
– Вы знаете, где Сесиль?
– с надеждой припoднялся викарий.
– Сидите спокойно!
– шикнула Регина, удерживая его на подушках. – Упрямец вы эда?ий.
– Боюсь,что нет, - покачал головой Этан.
– Однако эта молодая женщина на фото никак не мoжет быть вашей женой.
Викарий ширoко распахнул глаза.
– Но мы обвенчаны!
Этан невесело хмыкнул.
– Имя этой женщины не Сесиль Поттер, а Ирэн Бильт. И она... – он вздохнул и припечатал: - Брачная аферистка.
***
– Значит, она побоялась, что ты ее узнаешь? – осведомилась я, когда мы покинули дом викария. – Поэтому и сбежала столь поспешно?
– Очевидно, – пожал плечами Этан. – Ирэн Бильт в некотором роде знаменитость. Между нами говоря, однажды она окрутила герцога, а в другой раз - сына суперинтенданта полиции. Видимо, здесь она надеялась отсидеться некоторое время. Надеялась,что в такой глуши ее не узнают.
Я едва удержалась, чтобы не присвистнуть. Неудивительно, что такую особу Этан знал в лицо!