Елена Блаватская. Интервью из Шамбалы
Шрифт:
Секретарь с упоением рассказывал мне удивительные вещи. Он читал благозвучные страницы об Универсальной Космической Ночи, когда исчезает Время; о Сияющих Сыновьях Манвантарической Зари; об Армиях Голоса; о водяных людях – страшных и ужасных, и о черных магах исчезнувшей Атлантиды; о Сыновьях Воли, о йоге и Неприступном Кольце; о Великом Дне, который будет с нами, когда все сольется воедино и вновь воссоединятся я и ты, ты и остальные.
Во второй половине дня Елена Петровна Блаватская заканчивала работу и принимала визитеров, с которыми любила поболтать и поспорить.
Тех,
Обыкновенно днем, когда она поднималась из-за своего рабочего стола, гости ее уже ждали.
– Друг мой! Я так рада вас видеть! Проходите, поболтаем! Вы как раз к чаю! – восклицала она.
Приветственную речь завершало сердечное рукопожатие. Затем следовал пронзительный зов: "Луиза!", – и в комнате появилась швейцарская девушка-служанка, которая выслушивала множество распоряжений на французском языке. А Е.П.Б., удобно устроившись в кресле, придвигала к себе табакерку и принималась скручивать для себя и для гостя сигаретки, проворно перебирая своими ловкими, пожелтевшими от въевшегося никотина пальцами, чтобы обернуть слоями рисовой бумаги турецкий табак.
– А теперь я с чистой совестью могу предложить вам чаю, – предлагала хозяйка. Дальше начиналась беседа.
…В тот день Луиза постелила поверх углового столика белую скатерть, принесла поднос и зажгла лампу. Вскоре к нам присоединился секретарь, которому пришлось предварительно выслушать небольшую, но яркую (и самое главное, абсолютно незаслуженную) отповедь за отсутствие пунктуальности.
– Вы конечно же читали Отчет О.П.И. – Общества привиденческих исследований? И уже знаете, что я – русская шпионка и величайшая шарлатанка века?
Я ответил, что никогда не слышал ничего более несправедливого и необъективного и что, если бы я уже не состоял в вашем Обществе, то непременно вступил бы в него из-за одних только этих нападок.
– Им никогда не добиться серьезных результатов, – сказала Е.П.Б., – они слишком робки и слишком материалистично мыслят. Именно это и послужило скрытой причиной их нападок на меня. Молодой "англо-индиец" совершенно сбился с толку, и все бараны в стаде последовали за ним, потому что боялись бури, которая не замедлила бы разразиться, признай они наши феномены подлинными. Вы только представьте, какими могли быть последствия! Ведь вся современная наука оказалась бы тогда поверженной перед нашими Махатмами, и ей пришлось бы признать все, что я говорила об обитателях оккультного мира и об их потрясающих способностях. Сама мысль об этом должна была приводить их в ужас, вот они и решили сделать бедную сиротку-изгнанницу козлом (или вернее – козой) отпущения.
Ее лицо приняло умильно-мученическое выражение от притворной жалости
– Должно быть, так оно и есть, – согласился я, – поскольку сам Отчет показался мне совершенно бесхребетным.
– Вы действительно так думаете? Разумеется, так оно и есть! – воскликнула Е.П.Б., после чего вновь обратилась к своему секретарю, наградив его очередным залпом убийственной критики. Бедняге было указано на то, что он скуп, ленив, неаккуратен, неметодичен и вообще бесполезен. Когда же он предпринял неловкую попытку оправдаться, ЕЛ.Б. окончательно вышла из себя и заявила, что он "родился дурнем, живет как дурень, и дурнем же умрет"».
Бедный секретарь окончательно потерял самообладание и в результате оставил на белой скатерти желтую полоску от сваренного всмятку яйца.
– Вот, полюбуйтесь! – торжествующе заявила ЕЛ.Б., глядя на него с уничтожающей усмешкой, после чего повернулась ко мне, безмолвно требуя сочувствия своему великому горю. Это было совершенно в ее стиле – распекать своих учеников в присутствии сторонних людей. Однако они (ученики) от этого не переставали ее любить, что уже само по себе весьма красноречивый факт.
Когда речь коснулась обвинений в английской печати госпожи Блаватской в шарлатанстве, я поинтересовался ее мнением по поводу этих обвинений. Елена Петровна, ничуть не смутившись, охотно ответила, потягивая сигаретку:
– Отчасти здесь повинны британские предрассудки. Ни один англичанин не поверит, что от русского можно ждать чего-то доброго. Они всех нас считают лгунами. Вы ведь знаете, что в Индии они тайно следили за мною несколько месяцев, боясь, что я – русская шпионка. Не понимаю только, – задумчиво продолжала она, ни на секунду не сводя грозного взгляда со своего секретаря, – не понимаю, как эти англичане могут совмещать непоколебимую уверенность в собственном превосходстве с постоянным страхом перед нашим вторжением в Индию?
– Мы без труда удерживали бы то, что принадлежит нам, Е.П.Б., если бы и вы ограничивались тем же самым, – выдавил набравшийся смелости секретарь, чьи патриотические чувства оказались задетыми; при этом он все-таки старался не смотреть ей в глаза, а голос его заметно дрожал. Засим незамедлительно последовала ужасная расправа:
– Вот как! – заорала она. – Да что вы можете со своей куцей армией? Нравится тебе это или нет, дорогой мой, но, когда русские встретятся с англичанами на афганской границе, мы просто передавим вас всех как блох!
Признаюсь, я в жизни не видел ничего более убедительного. В ярости она вскочила с кресла, похожая на всю пятимиллионную русскую армию, поднятую по тревоге, чтобы обрушиться всей своей неподъемною массой на гордо поднятую голову зажмурившегося от ужаса британца. Будучи выведенной из себя, Е.П.Б. была неудержима: она просто давила своим превосходством каждого, кто приближался к ней; необычайная сила ее личности проявлялась повсюду, даже когда Е.П.Б. бывала больна и тяжко страдала; казалось, эта сила только и ждет возможности выплеснуться наружу. Я еще никогда не видел более энергичного человека. Она была живым доказательством своего учения о божественной природе воли.