Елена Рубинштейн. Женщина, сотворившая красоту

Фитусси Мишель

Мечта Елены забавляет дам, они находят ее милой причудой. К чудакам англичане относятся с симпатией. Елена разыгрывает легкомысленную пустышку, но держится настороже. Она не позволит очаровать себя этому миру, к которому, чего бы она ни добилась, никогда не будет принадлежать.

Передышка в ее жизни заканчивается внезапно. Леди Лемингтон объявляет, что семья переезжает в Бомбей. За то время, что леди Лемингтон и Елена провели в одном доме, женщины прониклись друг к другу искренним уважением. Но Елена не грустит о разлуке. Жизнь прислуги, сколько бы ее ни холили, не для нее. Елена чувствует, что готова обучать австралиек искусству быть красивыми.

Коллинз-стрит

Что может сделать тридцатилетняя

женщина, решившая схватиться с жизнью врукопашную в таком большом городе, как Мельбурн? Работать. Как тысячи других молодых незамужних женщин, которые в те времена составляли треть отряда тружеников.

Мельбурн — молодой город, жителей в нем более двух миллионов. Он основан в 1834 году в устье реки Ярра двумя подданными королевы Виктории и назван в честь премьер-министра Британии лорда Мельбурна. Прошло еще два десятка лет, и страна каторжников стала, похоже, землей обетованной. Во всяком случае, так утверждала разноголосая молва. В русле одной из рек на территории штата Виктория, неподалеку от города Балларат, были найдены золотые самородки.

Западная Австралия пережила золотую лихорадку, сравнимую разве с той, что испытали на себе Калифорния и Аляска. Лавины людей с лопатами и заступами хлынули к берегам залива Порт-Филип, растекаясь потом в разные стороны. Городки золотоискателей росли как грибы. Но мечты хватало ненадолго, года на четыре, не больше. Что поделать? Зато Мельбурн стал разрастаться с невероятной быстротой. За неимением золота колонисты богатели на строительстве и финансовых операциях. Засучив рукава, они строили церкви, храмы, кафе, рестораны, офисы, гостиницы, торговые галереи. Разбивали бульвары и скверы. За тридцать с лишним лет Мельбурн стал не только одним из самых крупных городов Британской империи, но одним из самых богатых городов мира. Его биржа имела тот же вес на мировом рынке, что и биржи Нью-Йорка и Лондона, а порой и превосходила их.

В 1891 году экономический кризис притормозил сумасшедшую гонку. Мельбурн продолжал развиваться, но уже куда медленней. Сидней вскоре догнал и даже перегнал его.

Но когда Елена приехала в Мельбурн, город, где мирно уживались три десятка национальностей, он еще был Мельбурном Великолепным, Мельбурном Изумительным. Городские власти только-только соорудили в нем канализационную систему.

Елена в восторге от огромного суперсовременного города. Все, что она видела в Кракове, Вене и даже Брисбене, померкло. Единственная помеха ее счастью — бедность. Сбережений, которые она скопила, живя у Лемингтонов, хватает на комнату в меблированных комнатах и кусок хлеба. Нужно искать работу. О театрах, концертных залах, ресторанах приходится только мечтать, побывать там у Елены нет возможности.

В теплое время года жители Мельбурна практически живут под открытым небом. Крепкие мускулистые женщины играют в теннис, весело катаются на велосипедах, купаются в море, закутанные с головы до ног. Правда, знаменитая австралийская пловчиха Анетт Келерман вскоре придумает более открытый купальный костюм.

Однако, несмотря на шляпы и зонтики, солнце портит женские лица, от зимнего ветра кожа растрескивается, вокруг глаз и рта появляются преждевременные морщины. Жительницы Мельбурна, так же как обитательницы Колерейна или Брисбена, не умеют ухаживать за своей кожей.

Как во всех больших городах Австралии, новшества в Мельбурне приветствуются. Здесь больше социальных гарантий, чем в Европе. Права трудящихся уважаются. Они долго боролись и недавно добились восьмичасового рабочего дня. Очень активны женщины, отстаивающие свои права. В Сиднее Луиза Лоусон, писательница, журналистка и издательница, ведет кампанию за права женщин. Десять лет назад она основала ежемесячный журнал «The Dawn», где работают только женщины. Пишут в нем о политике, о семейном насилии, о женском образовании. Распространяется журнал по всей Австралии, попадает даже за ее пределы.

Благодаря

активности феминисток австралийки в 1902 году получат право голоса, через несколько лет после Новой Зеландии, где женщины добились этого права в 1898 году. Жительницы острова Тасмания получат его в 1903-м, через год после австралиек. Аборигены по-прежнему бесправны. Понадобится еще шестьдесят пять лет, чтобы коренной народ Австралии получил гражданские права, а прожил он на этой территории более 50 тысяч лет.

На земле колонистов, где жизнь одинаково трудна для всех, женщины всегда играли не менее важную роль, чем мужчины. Поэтому никто здесь не удивляется, видя молодых продавщиц, секретарш, журналисток, барменш, горничных, подавальщиц или телефонисток на сверкающих новизной телефонных станциях. Зарплата у них, правда, вдвое меньше, чем у коллег-мужчин, но их пьянит независимость. К тому же, заплатив за кров, газ и еду, они могут позволить себе купить какую-нибудь побрякушку, шелковые чулки, косметику. И они себе в этом не отказывают.

Фантастический взлет Елены Рубинштейн в Австралии можно объяснить еще и ее обостренным чувством времени, оно — главный залог успеха как в делах, так и в любви. Она оказалась в нужном месте в нужный час — приехала в страну, где женщины начали освобождаться от опутавших их цепей. То же самое повторится в Лондоне, в Париже, в Нью-Йорке. Всякий раз обучение законам красоты, внедряемое Еленой, будет совпадать со стремлением женщин к освобождению. Желание стать красивой не предполагает фривольности, оно в том же ряду, что и политические права, работа, финансовая независимость. Это средство и возможность бороться. Елена поняла лучше других: для того чтобы женщина преуспела в современной жизни, у нее должна быть не только умная голова, но и красивое лицо.

Однако в то время она еще всерьез об этом не задумывалась. Ей во что бы то ни стало нужно было заработать деньги, и как можно быстрее. Тяжкие годы, которые она прожила, научили ее не бояться ни людей, ни обстоятельств. Она боялась бедности.

Елена сняла комнату в семейном пансионе в Сент-Килде, пригороде Мельбурна, и устроилась официанткой сразу в два кафе: только так она могла себя обеспечить. Утром она работала в «Золотом доме», а во второй половине дня и вечером — в «Winter Garden Tea Room», кафе, где собирались писатели, музыканты, художники. Она вставала на рассвете и работала как ломовая лошадь, целый день на ногах, которые распухали и болели. Вернувшись после полуночи к себе в крошечную комнатушку, она едва находила силы лечь в кровать и тут же засыпала.

Иногда она уставала так, что пренебрегала священным ритуалом Гитель: расчесывать волосы, умывать лицо, смягчать его кремом. Но и в эти минуты крайней усталости и одиночества она не позволяла отчаянию овладеть ею. Наутро, стиснув зубы, она вновь принималась за работу.

Елена бедна, зато чутье ее никогда не подводит. И «Золотой дом», и «Winter Garden Tea Room» — стратегические пункты, где можно встретить самых разных людей. Зарплата, даже вместе с чаевыми, мизерна, но ловкая молодая женщина вполне может встретить там богатого мужчину и выгодно выйти замуж. В Мельбурне, точно так же как в Колерейне, мужчины не остаются равнодушными к ее шарму. И это еще слабо сказано. Ей приходилось то и дело уклоняться от настойчивых ухаживаний своих поклонников. Среди них была компания четырех друзей, которые приходили сюда выпить несколько кружечек пива: Сирил Диллон, художник, только-только начавший свою карьеру; Абель Айзексон, разбогатевший на продаже вина, при каждом удобном случае не забывавший выставить напоказ шляпу «Борсалино» и белый шелковый галстук с жемчужной булавкой; Герберт Фэрроу, владелец одной из самых процветающих типографий в городе, и, наконец, господин Томпсон, директор «Robur Tea Company», фирмы, импортирующей не только чай из Индии и Китая, но еще фарфор и серебро.