Элеонора Дузе
Шрифт:
в Сицилии, а потом исколесить всю Италию. «Не знаю места, менее
подходящего для начала этих спектаклей, чем Сицилия,— писала
Дузе Де Бозису, — но если мы не распоряжаемся событиями, то собы¬
тия начинают распоряжаться нами».
Ее надежды на то, что «Джоконда» станет образцом для последу¬
ющих постановок, не оправдывались. Она испытывала чувство, близ¬
кое к отчаянию, опасаясь, что спектакль обречен на провал из-за
чрезвычайной
зису из Мессины: «Итак, сегодня вечером начинается. Вокруг меня
настоящее столпотворение. Чем больше я говорю: жди, репетируй, по¬
старайся сохранить силы и свое самочувствие во имя нашей идеи, тем
больше все это «растекается», как говорят в Риме».
И уже после того как все надежды на обновление театра пошли
прахом, она с горечью заметила: «Ну вот, как всегда, я «1а femme
а ЬагЬе» *, распинающая свою душу (словно на пяльцах) нудной,
сумасшедшей работой».
Немецкий театральный критик Цабель, один из немногих, кто имел
возможность присутствовать на репетициях Дузе, рассказывает о том,
как накануне спектакля она отшлифовывала диалоги, то форсируя, то
смягчая голос для того, чтобы речь приобрела необходимую плавность.
«В меховом пальтишке, она по своему обыкновению скромно сидела
то рядом с будкой суфлера, то у кулис на авансцене, принимая живое
* Бородатая женщина. Французское идиоматическое выражение. В дан¬
ном случае означает: остаться ни с чем, остаться на бобах.
участие в действии, даже если сама не играла. Она была хозяйкой
текста и осуществляла режиссуру с удивительным тактом, никогда не
подчеркивая своего превосходства и не ограничивая актерской инди¬
видуальности. К чему бы она пи прикасалась, ее вмешательство всегда
было исключительно тактично. Она проявляла удивительное артисти¬
ческое чутье, когда обращалась к своим коллегам, чтобы объяснить
тот или иной оттенок в исполняемой роли».
«Джоконда» была поставлена на сцене театра «Беллиии» 150 в
Палермо 15 апреля 1899 года. Зал был переполнен. Среди зрителей
находилось множество признанных театральных авторитетов, при¬
ехавших из других городов Италии и из-за границы. Пока старенький
занавес как-то косо и неуверенно полз вверх, некий шалопай насви¬
стывал в зрительном зале популярный мотивчик. Но вот на сцене
появилась Дузе — Джоконда, и началась битва. Дузе сражалась за
автора с таким же пылом, с такой же стойкостью, с какими когда-то
боролась за свое собственное утверждение па сцене.
поэтичность драмы и трогательное внимание большинства зрителей.
После окончания спектакля восторженные клики толпы разносились
по улицам Палермо до зари.
Без особого успеха, но с неиссякаемой верой и упорством Дузе два
месяца ездила с «Джокондой» по городам Италии, чередуя ее с «Со¬
мнительным обществом» («Полусвет») из репертуара труппы Цак-
кони и «Женой Клода». «Слава», только что законченная Д’Аннунцио,
провалилась в Неаполе и больше не возобновлялась. Что же касается
«Джоконды», исполнявшейся обычно в импровизационной манере, то
постепенно, по мере того, как спектакль отшлифовывался, он встре¬
чал все более благоприятный прием у публики. 19 мая 1899 года Дузе
телеграфировала Де Бозису из Болоньи: «Вчерашний спектакль воз¬
наградил за все, была полная гармония: публика и пьеса слились
воедино, в результате — искренность и благородство, ничего тягостного
и враждебного, что бывало прежде. Единственный вечер, полный уте¬
шения и вместе с тем горечи, хотя я и уверена, что эта работа, кото¬
рая и началась и шла с такими перебоями, должна оставить добрый
след».
Сурово реалистическая манера игры Цаккони мало подходила для
пьес Д’Аннунцио. Б конце мая в Турине было закопчепо «турне, ко¬
торое не получилось», как определил его Уго Ойетти. Однако двадцать
девять спектаклей принесли почти 300 000 чистого дохода, и импрес¬
сарио был, пожалуй, единственным человеком, который чувствовал
себя удовлетворенным. По словам доктора Пальмерио *, в Каппончину
не один раз приходили переводы на несколько тысяч лир — авторский
гонорар.
ГЛАВА XVII
В середине сентября 1899 года вместе с труппой Луиджи Рази, в
которой в это время играли Карло Розаспина и Чиро Гальвани 151,
Дузе до 17 декабря отправилась в турне по Швейцарии, Германии,
Румынии, Венгрии, Австрии. 22 августа она писала Д’Аннунцио из
Виши: «...Вот я уже в открытом море, снова вечные гостиницы... А ты
работай. Благословен господь, что направляет тебя! И для тебя, и для
тебя жизнь скоротечна. Не мешкай же на своем пути...» И, выражая
ему свою безграничную преданность, опа пишет: «...Я бы хотела
отдать тебе всю свою жизнь, чтобы помочь победить тому, что в тебе
не должно умереть,— твоему благородству...» И осторожно напоми-