Элевсинские мистерии
Шрифт:
Третья картина показывает, как таинства ступень за ступенью стимулируют развитие души, и каждая из этих ступеней таит свои опасности. Дионису должно родиться трижды, прежде чем он, духовное существо, сможет одарить людей на земле. Да и тогда он еще нуждается в самом тщательном уходе. В Гадесе Персефона закладывает основу духовного человека, рождая его там "в огне" под знаком Стрельца, в октябре. Семела зачинает его душевно — под Рождество от молнии; но и это пропало бы втуне, если б Афина с ее "укрепляющими идеями" не спасла его из мимолетных душевных порывов, или "ветров". Зевс, властитель ясного света, хозяин нашего сложившегося мира — в более древнюю эпоху Водолей-Посейдон, —
Буйствующие на Парнасе девушки считались кормилицами осиротевшего, рожденного Зевсом в третий раз 6 января божественного ребенка, который затем в темной пещере становится у них на глазах взрослым юношей. И на Парнасе в этих девушек (якобы) молниями били наполненные огнем стебли тростника, и от ударов они зачинали плод небесной жизни. От молнии каждая "кормилица" становилась зачинающей матерью бога, Семе-лой. Одновременно эти удары прощали кровь растерзанных животных, в которых повторно умер Загрей.
В пещере Корикион через десять дней после Леней (Крещенья) эти девушки за одну ночь сжигали великое множество стиракты или ладана, почему их и звали "курительницами". Под защитою дыма они отыскивали в корзинке (для провеивания зерна) трижды рожденного младенца и наблюдали его быстрый рост. Плутарх пишет: кружась в хороводе, фиады будят младенца в корзине115. Затем бог поднимался на ноги, танцуя, исчезал в дыму и, время от времени появляясь, демонстрировал ступени становления, пока не превращался в безбородого юношу. Тут снаружи входил царь "Волк", или "Волкотварь", со свитой вооруженных пиками волков-пособников — чтобы прогнать его. Фетида дает ему прибежище в море.
Бог-мальчик и бог-юноша то скрывался, то появлялся вновь, а девушки пели XXX орфический гимн:
Я Диониса зову, оглашенного криками "эйа"!
Перворожденный и трижды рожденный, двусущий владыка,
Неизреченный, неистовый, тайный, двухвидный, двурогий,
В пышном плюще, быколикий, "эвой" восклицающий, бурный,
Мяса вкуситель кровавого, чистый, трехлетний, увитый Лозами, полными гроздьев,
тебя Ферсефоны с Зевесом Неизреченное ложе, о бог Евбулей, породило.
Вместе с пестуньями, что опоясаны дивно, внемли же
Гласу молитвы моей и повей, беспорочный и сладкий,
Ты, о блаженный, ко мне благосклонное сердце имея!
Пока девушки наверху в пещере Пана пели и наблюдали, внизу в дельфийском храме поддерживали торжество жрицы Диониса. Плутарх сообщает: "<…> когда вдохновенные жрицы пробуждают Ликнита, "чистые" [посвященные постарше. — Д.А.] приносят тайную жертву в святилище Аполлона"116. Происходило это в заднем, обычно недоступном помещении храма. Там рядом с Пупом Земли стоял треножник пифии, там находилась могила убитого Аполлоном змея Пифона и урна с прахом мертвого Диониса. Так сообщает мифолог и провидец Филохор, которого афиняне убили в 260 году до Р.Х.117.
Первый Дионис — Иакх и сын
В более древнем храме, построенном в 513–505 годах до Р.Х., на западном фронтоне, который по всем статьям годится для Диониса как подземного бога, была изображена битва олимпийцев с гигантами — повтор древнейшей борьбы трех сыновей Кроноса с титанами. Обе сцены вполне приложимы и к Дионису, но в более поздней связь с ночными таинствами в пещере Пана прослеживается четче. В парнасской пещере вместо гигантов выступают "волки", опять-таки персонажи чрезвычайно архаичного культа.
Плутарх толкует соотношение двух владельцев храма так: "Дионис со своими оргиями — властелин зимы; Аполлон, которому ясными, чистыми звуками поют пеан, правит летом"118. Более поздний латинянин Макробий (ок. 400 года от Р.Х.) соединяет задачи обоих богов под именем одного Аполлона: "Аполлон подобен солнцу ночи"119. Увидеть "в полночь <…> солнце в сияющем блеске" — вот какова, по Апулею, была цель полных таинств. Однако фиады совершали только подготовительную юношескую инициацию, которой еще очень требовалась тайная поддержка в храме.
Духовную взаимосвязь Дельф и Элевсина засвидетельствовал в 328 году до Р.Х. афинянин Филохор в своем гимне, выбитом на камне в Дельфах. Чтобы понять его, нужно вспомнить, что "пеан" — дельфийский возглас в честь Аполлона. "Io-bakchos" или "Iakchos" — элев-синский возглас в честь Диониса. Гимн гласит: В божественном безумье ты, Дионис, вторгся, факелами потрясая, в цветущую укромность Элевсина: эвоэ, иэ, иэ-вакхос, иэ, иэ-пеан! Элевсинский народ призывает тебя: ты по нраву тем, кто видит священные празднества. Ты отворяешь смертным в их стараньях гавань [мира в Элизии. — Д.Л.]120.
Четвертая картина в храме у афинского театра подсказывает, как поступить с плодом таинства. Она изображает Тесея: он покидает похищенную в Кноссе, спящую теперь Ариадну, и бог Дионис вновь забирает к себе вечную свою невесту. Мистерии таят в себе столь необычное переживание, что человек сохраняет их как диковинный сон лишь в знаках-символах, а не в прямом воспоминании. Лишь божество живет в постоянном присутствии духа: Дионис забирает свою невесту. Четвертая картина указывает правильный отклик таинства в душе миста.
3. Малые мистерии
Анфестерии, публичный Праздник цветения 11–13 анфес-териона (1–3 февраля), чествовали уже бородатого Диониса, который на колеснице-корабле (лат. carrus navalis — карнавал) возвращался с моря домой через древнюю гавань Фалер и в облике одетого в пурпур жреца, культового "царя" города, ехал в свое древнейшее святилище "на Болотах" (возле речки Илисс), чтобы там сочетаться браком со своей "царицей". Царица звалась Ариадной. Сопровождали бога полсотни чувственных сатиров, козлорогих, с лошадиными хвостами. Эти персонажи происходят из сатурновых месяцев (декабря и января), находящихся под знаком Козерога (Козла) и Водолея (Посейдона с ослом или позже с лошадью). Сами Анфестерии подпадали под знак Рыб. Скачущая звериная походка сатиров особенно подчеркивала выпрямленную божественно-человеческую осанку царя.