Эльф из Преисподней. Том 3
Шрифт:
Что бы ни увидела в них Верилия, это убедило её, что я говорил серьёзно. Она скрипнула зубами и нехотя сказала:
— У меня есть реликвия. Она может остановить проклятие, развеять его… Хотя у тебя запущенный случай.
Именно это я и желал услышать.
Ну, или вопли Верилии, пока я не спеша снимаю с неё кожу.
Одно из двух.
Первый вариант устраивал меня куда больше.
— Правильный ответ, — кивнул я, — Давай её сюда.
— У меня осталась всего одна… Двоих она долго не вытянет. Особенно если ты растратишь её на то, чтобы
— Это твоя необдуманность — принести с собой всего одну.
— Их было больше, пока парочка тупиц не попалась гран-инкастодам, — заявила Верилия и запустила руку в свою сумку. Я насторожился, однако она извлекла оттуда всего-то миниатюрную обсидиановую статуэтку суккубы. Крошечные изумрудные глаза скульптуры смотрели на меня со злобой. Черты лица её одновременно восхищали и вызывали странное, зловещее чувство.
Чего ещё можно ожидать от реликвии дьявола?
Хвост Верилии бешено метался по земле, вздымая пыль. Его хозяйка явно пребывала в ярости оттого, что её так бесцеремонно ограбили. А я… я залюбовался Верилией. Мало того, что суккуба была красива — антрацитовые радужки, впитывавшие в себя свет без остатка, будто шёлковая кожа без единого изъяна, аристократический нос, правильный овал губ… Так она ещё и питала меня эмоциями.
Восхитительный подарок.
И атрибуты порочного существа (рожки, слишком острые клыки, хвост и крылья) лишь добавляли ей прелести.
Я забрал у Верилии статуэтку. Поначалу она была холодной, почти ледяной. Но едва оказавшись у меня, она потеплела, затем стала горячей, почти обжигающей. Я ощутил, как меня пробирает незнакомое чувства — будто невидимый веник проходится по внутренностям, сметая налипшую на них дрянь. По коже тоже промчалось стадо мурашек, и я увидел, как краснота спадает.
Кожа вновь обрела аристократическую бледность, присущую эльфам от рождения, а статуэтка задрожала и рассыпалась в пыль.
— Ну вот и всё, — горько сказала Верилия, — нет больше Печати Благости госпожи Семирамиды.
— Как долго будет действовать эффект?
— Пару дней, не больше, — Суккуба тяжко вздохнула, — А ведь я только приступила к сбору урожая. Но нет, нужно было заявиться тебе и всё испортить. Теперь нужно идти обратно, чтобы успеть до того, как проклятье вернётся.
Я огляделся и заметил:
— Знаешь, мы с тобой — отличная команда.
— Ага. Как шлюха и праведник.
— Кого ты считаешь шлюхой в этой аналогии?
Верилия фыркнула.
— Себя, конечно. Я же суккуба. Впрочем, праведник из тебя не лучше, чем из какого-нибудь дрета.
Я отпустил хватку воли на кинжалах, и Верилия сделала пару пробных взмахов, избегая нацеливать оружие на меня. Осознала, что я ей не ровня и лучше меня не провоцировать.
— Вернёмся к диалогу ранее, — предложил я, — Мне нужна информация. Кто ты, что здесь делаешь, что это за мир, как отсюда выбраться…
— Я тебе не ходячая энциклопедия, — оборвала меня Верилия, — И к тому же ты уже забрал у меня Печать, я
— Нет-нет, печать ты дала мне, чтобы я тебя не освежевал. А за помощь ты пока не расплатилась.
— Во мне зреет подозрение, что ты так просто не отвалишь.
— Блестящая интуиция. Но давай я тебе помогу, — Я присел рядом с одним из трупов, — Насколько я понимаю, ты пришла в Рима-Порт, чтобы поохотиться на этих молодчиков и выковырять из них кристаллы.
Верилия очень, очень хотела послать меня подальше. Но делать это с тем, кто мог одним желанием лишить её оружия, посчитала неразумным. Так что она сдалась и кивнула.
— А говорил, что не знаешь ничего, — и стала потрошить новое тело.
— Догадался. Итак, что это?
— Хризалида. Она содержит гаввах, необходимый для питания новорождённых дьяволов.
Я изучил уродца передо мной и спросил:
— У каждого дьявола есть хризалида?
— Нет, инкастоды и гран-инкастоды — особый случай, — сказала Верилия и добавила, поймав мой вопросительный взгляд, — Это обитатели Рима-Порта.
— То есть ты кто-то вроде няньки, которая добывает питание для детей?
— Для детей? Для личинок. Практически все дьяволы вырастают из личинок, которые заводятся в особых местах, пропитанных негативными эмоциями. Чтобы они росли, их подкармливают гаввахом, хотя можно обойтись без этого.
— То есть ты была… червём?
— Ну, первую пару сотню лет, — ответила она беспечно, не отрываясь от своего занятия — извлечения очередной хризалиды.
Если бы существовало состязание между демонами и дьяволами… Нет-нет, такого состязания нет, совершенно очевидно, что демоны всегда и во всём остаются совершенными существами, с которыми остальные соперничать не могут… Но если бы состязание было, дьяволам бы только что засчитали сокрушительно поражение.
Серьёзно, вырастать из личинки? Я — средоточие изменчивости, утверждение потенциала, реализация столкновения непознаваемых стихий. А Верилия, налфиши и эти… инкастоды — бабочки, переродившиеся из червяков.
Мы на разных уровнях.
— А ещё хризалиды усиливают возможности взрослых дьяволов и отлично продаются на чёрном рынке, — продолжала Верилия.
Я почесал щёку и счёл, что можно и удовлетворить любопытство. Рассёк грудную клетку трупа и, покопавшись в ней, нащупал что-то твёрдое и рифлёное. Рванул — и извлёк хризалиду.
Осмотрел камень и слизнул кровь и остатки внутренностей с одной его грани. Суккуба воззрилась на меня с изумлением, будто я на её глазах сделал что-то невероятное.
— Ты правда псих, — постановила она, придя в себя.
Я пожал плечами. Почему ей можно этим заниматься, а мне нельзя? Хотя кровь оказалась невероятно противной на вкус, так что я предпочёл счистить её остатки с камня и ладони волей.
А ведь, в отличие от меня, Верилия не обладала способностями, которые мгновенно убирали любую грязь. Наверное, потому-то она и облизывала хризалиду.