Эльф ведьме не товарищ
Шрифт:
– Да хрен с ними, Вика!
– завопил Васька, в результате чего, я оглохла на одно ухо.- Брось их, на фиг! Они же тебя бросили на растерзание шкирам и вампирам,- летучая мышь на дереве обиженно пискнула, - давай и мы их бросим. Зачем переводить продукты на неблагодарных идиотов? Может, ну их, а? Вернемся домой. У нас будет домик...
– Обалдел?!
– Яшка сдал еще назад.- А как объясним исчезновение целой команды?
– Позвольте заметить, но это не единственная команда, которая сгинула в Адовой Глыщобе. Помнится, во время третьей войны магов здесь погиб целая армия,- подал голос вампир.
– Точно!
– запрыгал на плече кот.-
Однако, буйная у кота фантазия...
– Почему отравился?
– тихо поинтересовался граф.
– Так ведь после шкир они гнить начали.
– Ужас,- выдавил потрясенный вампир.
Видимо, Драго живо вообразил нарисованную котом цепь событий, ужаснулся от увиденного, и буквально рухнул с дуба. Маленькая летучая мышка шлепнулась прямо на голову Филиппу и затихла в волосах, потеряв сознание.
– Какой впечатлительный кровосос,- заметил следопыт, выуживая бесчувственную мышь из волос.
Мышь пискнула, цапнула Филиппа за палец и полетела зигзагами до ближайшего препятствия в виде дерева, в которое благополучно врезалась, но не упала, так как успела крепко вцепиться в черную кору.
– Кстати о шкирах. Как себя чувствует Яшка?
– поинтересовался командор, выражение лица Третьякова говорило о серьезности вопроса.
Я недоуменно пожала плечами и свесилась с седла, рассматривая бок мутанта. Конь повторил мой маневр, и мы дружно нос к носу принялись изучать рану. Ничего, чистая. С явными признаками выздоровления. Гноя нет, воспаления тоже не наблюдалось. Похоже, Яшка отделался легким испугом. Я ласково погладила конскую морду, Яшка в ответ нежно лизнул мою руку раздвоенным языком.
– Извините, что прерываю вашу идиллию, надо полагать, что все хорошо?
– настоятельно вопросил командор.
Я кивнула. К чему скрывать очевидное. Сам командор тоже не при смерти, и это его почему-то не удивляет.
– Чем лечила?
– Макс с чисто профессиональным любопытством присоединился к осмотру пострадавшего.
– Настойкой,- скромно ответила я, польщенно краснея.
– Понятно, что не манной небесной. Из чего зелье?
– Очень сложный состав. Если честно, то прямо сейчас воспроизвести не смогу. К тому же она готовится не один месяц. А что тебя так заинтересовало? Ты же вылечил командора.
– Не совсем, - потупился Макс.
Прямо красна девица, а не целитель.
– Что значит - не совсем?
– опешила я.
Нельзя же вылечить человека наполовину. Или можно?
– Вот то и значит.
– Командор протянул мне руку, замотанную не совсем чистой тряпкой.
После его падения в болото тряпка была очень грязной, впрочем, как он сам.
– Я ничего не вижу.
– Просто слезь с коня.
– Это провокация!
– завопил Васька.
– А вот шиш вам! Нас на мякине не проведешь.
Пушистик соорудил мохнатую фигу и показал всем желающим. Мягкий кулачок кота не произвел должного эффекта.
– Ладно. Но если это ловушка, вам будет очень стыдно.
Я спрыгнула на землю. Яшка настороженно замер рядом, готовый в любой момент ухватить меня за шкирку и драпать сломя голову. Рука командора была так заляпана грязью, что разглядеть что-либо было невозможно. Пришлось устроить внеочередной привал. Котик ловко разложил палатку. Первым душ принял командор. За неимением операционного стола, мы расположились за кухонным. Предварительно вымыли столешницу с хозяйственным
Третьяков уложил раненую руку на стол осторожно, как величайшую ценность. Макс аккуратно срезал бинты, поддел ткань и потянул. Материал поддался с влажным, чмокающим звуком - и по комнате поплыл запах, сначала еле уловимый, но усиливающийся. Запах гниющей плоти, сладковато-обволакивающий, липкий и тошнотворный. Я честно старалась не дышать и не свалиться в обморок. Рука отекла, рана воспалилась, из нее сочилось нечто омерзительное на вид. Пока я пыталась осмыслить увиденное, Макс просто щедро окропил руку командора настоем из бутылки. Раздалось шипение, запах горелого был просто невыносим. Третьяков зашипел сквозь зубы и судорожно вцепился в столешницу; отвалился и упал на стол ноготь, хлынуло что-то черное и мерзкое. Это стало последней каплей для моего измученного ужасным зрелищем организма, завтрак стремительно запросился наружу, и я умчалась в сторону туалета со скоростью пожарной команды.
Надо ли говорить, что после вышеописанных процедур палатка пропахла лекарствами и прочим не хуже полевого госпиталя, и нам пришлось обедать на свежем воздухе. В путь тронулись ближе к вечеру, хотя большинством голосов проголосовали за ночевку прямо здесь. Тем более палатка была уже установлена. Но нет. Неуемный командор после лечения был раздражен, зол и кипел энергией. По той же самой причине обходить болото он отказался наотрез, хотя граф предложил показать короткий обходной путь и намекнул на проживание в топи болотной жути. Что это означает, я понятия не имела, но выражение лиц членов команды намекало на нечто о-о-очень впечатляющее.
Впереди ехал командор. Все дружно и не без ехидства предложили ему возглавить процессию на тот случай, если болотная жуть решит напасть. Так как Третьяков был все-таки ранен, Максу пришлось уступить пострадавшему Волчка, и теперь целитель понуро тащился следом, срывая злость на беззащитных кочках. Замыкали процессию мы с Яшкой.
Такой способ передвижения скорости не способствовал. Я откровенно заскучала, пока Яшка лениво перепрыгивал с кочки на кочку и в перерывах успевал нащипать полный рот осоки. Заметив мое состояние, череп проснулся и принялся травить байки, не всегда приличные. Наблюдавший за нашим передвижением с безопасного расстояния вампир спустился и уселся на втором плече. Теперь краснел не только кот, но и летучая мышь, что само по себе было неплохим развлечением.
Смеркалось. По мере того как ночь опускалась на болото, перспектива ночевки верхом на кочках, как стая цапель, становилась все очевиднее. Народ мрачнел прямо на глазах. Я тоже морщилась, но молчала. Пусть первым в лоб получит кто-нибудь еще. Когда тьма сгустилась до такой степени, что мы невольно ощутили себя гусиным пером в чернильнице, доверху заполненной черными чернилами, командор зажег фаербол, чтобы хоть как-то сориентироваться в окружающем пространстве. Из воды взметнулось скользкое гибкое тело, с раззявленным ртом, и магический фонарик исчез в зубастой пасти. В наступившей темноте раздался звучный плюх.