Эльфийка и эпидемия безумия
Шрифт:
— Начальник барминского гарнизона, герой последней войны с орками. Выдающийся воин и опытный боевой маг.
— Видимо, не такой уж выдающийся, раз с ним справилась женщина, — не удержалась я.
— И как все случилось? — с интересом спросил напарник.
— Говорят, прирезала его в собственной постели. А сначала чем-то опоила, чтобы крепко заснул, — сообщила Марибет.
— Бедняга, — покачал головой Вэйд. — Вот не зря я для себя решил, что жениться не стоит. Все беды от баб.
Мы с Марибет одарили его возмущенными взглядами, но учитывая столь явное
— Убийцу задержали? — поинтересовался Вэйд.
— Да она и не пыталась скрыться, — ответила Марибет. — Ее утром нашла служанка. Сидела у тела мужа с остекленевшим взглядом и выглядела совершенно невменяемой. Когда вызвали стражников, во всем призналась. Ее привезли в Департамент. Сейчас она в допросной.
Собственно, наша задача состояла лишь в том, чтобы допросить преступницу и оформить все документально.
— Может, он сам ее довел до такого? — высказалась я, когда мы направлялись в допросную.
— Разберемся, — отрезал Вэйд. — Но вряд ли это станет для нее смягчающим обстоятельством. Слишком уважаемым человеком был капитан Лумье. В последней войне, если бы не его тактика, орки бы захватили Бармин. А так ему удалось удержать город до прихода императорских войск. Для всех горожан он герой, поэтому снисхождения к преступнице никто не поймет.
Для меня все эти местные заморочки были пока чуждыми, но словами напарника я прониклась. Убитого стало искренне жаль. Так что, заходя в допросную, каких-либо теплых чувств к женщине я не испытывала. Но при виде жалкой фигурки, скрючившейся на стуле, с дрожащими губами и затравленным взглядом, в душе что-то шевельнулось. Ну не выглядела она хладнокровной преступницей. Скорее, жертвой, доведенной до отчаяния. Может, не таким уж благородным героем был капитан Лумье?
Сев на стулья напротив женщины, мы с Вэйдом внимательно ее разглядывали. Наверняка когда-то госпожу Лумье можно было назвать привлекательной, но годы оставили свой отпечаток в виде морщин и других следов увядания. Страдание, исказившее черты лица, тоже не способствовало улучшению внешнего вида.
— Как вас зовут? — спросила я с нотками сочувствия в голосе.
— Бекка Лумье, — глухо откликнулась женщина.
— Почему вы убили мужа? — сухо проговорил Вэйд.
Она дернулась, и черты ее еще больше исказились.
— Я больше не могла этого терпеть.
Фраза показалась отчего-то знакомой, и я нахмурилась, пытаясь вспомнить, где ее слышала совсем недавно. Неясное предчувствие зашевелилось где-то на уровне подсознания, но пока не обрело ясность.
— У него были другие женщины. Он приходил от них… Говорил, что проводил время с друзьями. Но я точно знала, что лжет, — говорила Бекка, судорожно сжимая кулаки, отчего наручники неприятно позвякивали. — Я ведь так его любила… И он любил меня когда-то… Тем больнее было осознавать, что все осталось в прошлом…
— А можно без сантиментов? — поморщился Вэйд. — Отвечайте на вопрос. Вы убили его из-за того, что он вам изменял?
Я укоризненно посмотрела на напарника, под взглядом
— Продолжайте, пожалуйста, — как можно мягче сказала. — Я внимательно вас слушаю.
Бекка посмотрела на меня полными слез глазами и кивнула.
— Он ведь маг, понимаете? — глухо выдавила она. — Ему не нужно идти на какие-то ухищрения, чтобы оставаться молодым и красивым. А я… Я обычный человек. Мое время быстротечно. В последние годы рядом с ним я выглядела старухой. Меня даже однажды приняли за его мать, представляете? — женщина горько усмехнулась.
— Насколько я знаю, капитан был достаточно обеспеченным человеком, чтобы решить вашу проблему, — заметил Вэйд.
— Эльфийский эликсир? — Бекка обреченно вздохнула. — Мы так хотели детей, что я сознательно отказалась от него. Альфред говорил, что будет любить меня, даже если я постарею. Я была наивна, правда? — из ее глаз снова хлынули слезы. — Поначалу все было хорошо. Я родила мальчика и стала принимать эликсир. Но нам не повезло. У Дигора оказалось слабое здоровье… — видно было, что тема для женщины настолько болезненна, что едва может говорить об этом.
— Он… — я осеклась, не в силах продолжить фразу.
Но Бекка и так поняла и, всхлипнув, кивнула.
— Мой мальчик умер, когда ему было три года. И я перестала принимать эликсир. Муж убедил, что у нас еще есть шанс завести других детей. Я смогла забеременеть только через восемь лет. Родила Элоизу. Но у нее оказалось врожденное заболевание, против которого лучшие целители были бессильны.
Бедная женщина. Как можно такое выдержать? Смерть сначала одного ребенка, потом второго.
— Альфред опять пытался меня утешать. Говорил, что не все потеряно. Но я больше не могла… Понимаете? Просто не могла снова проходить через такое. Стала принимать эликсир, смирившись с тем, что, скорее всего, детей у нас больше не будет. Жила только Альфредом. Перенесла на него всю любовь, что могла бы отдавать Дигору и Элоизе. Муж начал ворчать, что его душит моя забота. Он вообще сильно изменился. Смотрел без прежних чувств. Так, словно я больше его не привлекала, как женщина. Да и неудивительно… Страдания и годы никого не красят. Посмотрите, во что я превратилась. Эликсир ведь не совершает чудес. Мне не вернуть молодость и красоту. Я могу лишь продлевать то состояние, в котором нахожусь сейчас. Альфред же оставался молодым, полным сил и жизни. Женщины всегда его любили… Теперь же я не могла с ними соперничать…
В какой-то мере несчастную можно было понять, но все же я не считала, что это оправдание для убийства.
— А потом я начала сходить с ума, — следующие слова женщины заставили насторожиться. — Пару недель назад возникли голоса, — она закрыла лицо руками и разрыдалась уже в голос.
Мы с Вэйдом замерли, скорее всего, подумав об одном и том же. Напарник подался вперед и, подав Бекке Лумье платок, спросил:
— А вот об этом подробнее, пожалуйста.
Женщина приняла платок и, утирая мокрое лицо, прерывисто заговорила: