Эльфийская трилогия
Шрифт:
У двери Лоррин остановился и послал слабый мысленный сигнал тому, кто находился внутри. Меро отворил дверь, и Лоррин скользнул внутрь.
— Когда устраиваешь заговор, эта способность к чтению мыслей ужасно кстати! — заметил Лоррин. Меро снова вернулся к делу, прерванному приходом Лоррина: он аккуратно оборачивал посеребренные железные украшения шелковыми лоскутами и раскладывал получившиеся свертки в кожаные кошельки вроде того, какой Лоррин только что вручил ан-лорду.
— Именно поэтому эльфы всегда старались уничтожить эту способность
— Что случилось? — спросил Лоррин.
Меро гневно нахмурился, и Лоррин встревоженно нахмурился в ответ.
— Шана... у нее крупные неприятности, — медленно ответил Меро. — Как только мы ушли, Кеман с Дорой улетели по каким-то своим делам. А Каэллах Гвайн вместе с доброй половиной волшебников созвал Совет и выступил против Шаны, против союза с Железным Народом и вообще против всего, что они только сумели придумать. Они не желают верить, что эльфийские лорды намерены начать войну с волшебниками, а даже если бы и поверили, Каэллах Гвайн убедил старых нытиков, что им нужно только выдать эльфам Шану и эльфы оставят их в покое!
Лоррин ничего не сказал — только стиснул кулаки. Его окатило горячей волной гнева.
— Надо же, какое у них гибкое представление о чести! — процедил он сквозь зубы. — Почти такое же, как у эльфийских владык!
Меро уставился на Лоррина, потом невольно усмехнулся.
— Можно я процитирую эту фразу, когда буду разговаривать с Шаной? Это слишком удачный аргумент, чтобы дать ему пропасть втуне!
Лоррин немного расслабился — совсем чуть-чуть. Если Меро еще способен смеяться, значит, не все потеряно.
«У Шаны есть союзники среди волшебников, да к тому же она и сама по себе отнюдь не беззащитна. Ее поддержат оставшиеся драконы. В крайнем случае, она сумеет сбежать, прежде чем эти предатели ее схватят».
— Да, конечно, — сказал он. — И еще скажи ей — пусть напомнит этим нытикам, что, если у эльфийских лордов хватит подлости нарушить договор, их, несомненно, хватит и на то, чтобы принять Шану, а потом все равно напасть.
— Верно отмечено, — согласился Меро. — Да ты не смотри, что я так разволновался, пока что это одни разговоры, и к тому же все драконы стоят за Шану, так что, если случится худшее,
Алара просто улетит вместе с Шаной и всеми, кто на ее стороне, и отнесет их к Железному Народу.
Поскольку Лоррин думал о том же самом, он расслабился еще больше. Ничего страшного пока не случилось. Просто при одной мысли о том, что Шана в опасности, у него душа ушла в пятки.
«Правда, мы знакомы совсем недавно, но разве Меро с Реной знакомы дольше? И все же мне хотелось бы знать, что она думает... Что она думает обо мне. Рена с Меро хоть успели побыть наедине, а у нас и того не было. Нам с Шаной некогда было думать о себе...»
— Но если она отправится к Железному Народу, это наведет эльфов на след клана Дирика, — заметил Лоррин. — А мы договорились любой ценой
Меро поморщился.
— Ну, может быть... Не знаю. Шана озабочена, но отнюдь не в панике, так что я не особенно тревожусь. Но это означает, что мы тут остались практически сами по себе.
В дверь снова постучали. Лоррин поспешно потянулся мыслью за дверь и вздохнул с облегчением. Это была Рена. Он кивнул Меро. Тот вскочил со стула, метнулся к двери, отворил ее и втащил Рену в комнату, полуобняв ее по дороге. Потом Меро затворил дверь. Лоррин вежливо отвернулся, пока Меро обнимал Рену — теперь уже по-настоящему.
«Я рад, что они нашли друг друга, — печально подумал он. — Если бы еще и мы с Шаной...»
Он не стал думать дальше. Неизвестно еще, суждено ли этому случиться хоть когда-нибудь. Шана воплощала в себе одновременно представление Лоррина об идеальной женщине — и все те черты, которые его бесили. Она была упряма — «у нее просто сильная воля», возразила Лоррину его совесть, — самоуверенна и своевольна — «как и всякий прирожденный лидер», — не стеснялась высказывать свое мнение — «умна», — нетерпелива — «просто она быстро соображает», — эгоцентрична — «самодостаточна»...
Впрочем, это перечисление можно продолжать часами. И однако Лоррин не мог перестать думать о ней. Даже когда ему следовало бы думать совсем о другом. Шана снилась ему по ночам, и днем его тоже преследовали мысли о Шане. Лоррин отказывался беседовать с ней, говоря Меро, что его ментальные способности слишком слабы, чтобы дотянуться до нее из эльфийских земель, но истинная причина была в том, что он боялся говорить с ней мысленно. Он боялся выдать себя, выдать смешанные чувства, которые испытывал к ней. Ее нельзя отвлекать, особенно теперь. А он...
«Мне тоже нельзя отвлекаться. Я хожу по лезвию бритвы. И... и я не хочу знать, что думает она. Только не теперь. И может, еше долго не захочу. Я... я просто боюсь обнаружить, что она думает обо мне всего лишь как о еще одном волшебнике. Лучше пока оставаться в неведении».
К тому же ему есть о чем подумать, кроме Шаны!
Рена вежливо кашлянула. Лоррин обернулся к ним. Они стояли бок о бок, достаточно скромно, и только их руки по-прежнему тянулись друг к другу. Так что на их руки Лоррин старался не смотреть.
— Ну как? — коротко спросил Лоррин. . Рена просияла. Она была довольна собой.
— Отлично! Я показала свои украшения — они, конечно, уже видели такие на балах, — и сказала, где их можно купить. Я рассказала Луналии и Меринис о том, что это на самом деле такое — отцы у них ужасные! — и тут же сунула им по набору. Отец собирается выдать Луналию замуж за какого-то надменного ан-лорда, который, похоже, считает, что она должна вести себя как наложница! Уж чего она только не делала: и разрыдалась, «-когда он чуточку грубовато сострил, и сделала вид, что упала в обморок, когда он снял рубашку...