Эльфийская трилогия
Шрифт:
Впрочем, Шана тоже не понимала, почему командир их отряда словно не замечает ничего вокруг. Зажженный Киртианом магический светильник бесшумно плыл у них над головами; он был настроен так, чтобы избегать столкновения с потолком. Но зато он с безжалостной отчетливостью освещал небольшие залы, через которые они проходили. Конечно, хуже всего была та мешанина из повозок и скелетов животных, через которую они продирались в самом начале. Шана едва сдержалась, чтобы не завопить дурным голосом и не удрать оттуда, не разбирая дороги — лишь бы только поскорее выбраться на поверхность!
А эта повозка, полная детей! Что бы там
Что-то сдавило горло Шаны и защипало в глазах. Соображение о том, что все это произошло много сотен лет назад, не утешало.
«Они считают меня бесстрашной», — сказала себе девушка. Она стиснула зубы, вскинула голову и притворилась, будто ее вовсе и не бросает в дрожь от всех этих ужасов. Шана распрямила плечи и напряглась, стараясь остановить дрожь. Ей необходимо произвести впечатление на этих людей. Они не волшебники и не рабы. Она для них — живая легенда, и если они потеряют веру в легенду, они потеряют веру в свое дело. Она нужна им — возможно, даже больше, чем они ей. И если для того, чтобы под держать в них веру, достаточно притворяться бесстрашной — что ж, цена невелика.
Но Киртиан лишь указал на расширяющийся проход. В пыли отпечаталась единственная цепочка следов...
«Эти следы оставил его отец. Больше некому. И Киртиан это Знает. Именно их он искал. И сейчас он видит лишь одно — что эти следы ведут нас дальше».
Киртиан долго рассматривал следы, потом двинулся вперед с неподвижным, ничего не выражающим лицом. Остальные гуськом потянулись следом.
— Я никогда прежде не видел его таким, — сказал Линдер, рукавом утирая пот с лица. Веснушки, усеивавшие щеки, скрылись под грязной полосой — пылью мертвых. Линдера передернуло.
— Он не думает сейчас о тебе — и вообще ни о ком, — медленно произнес Кеман. — Он весь ушел в себя.
Они переглянулись. По лицу Линдера Шана поняла, что он Ни капли не желает знать, что именно творится сейчас у Киртиана внутри. Шана вполне разделяла его чувства.
С нее вполне хватало самого пребывания здесь. Чем глубже они забирались в пещеры, тем сильнее становилось ощущение гибели — то ли той, минувшей, то ли надвигающейся — этого Шана сказать не могла. Шана никогда прежде не страдала клаустрофобией, но здесь ей начало казаться, что стены пещеры норовят сомкнуться. Или, наоборот, они пульсировали, медленно и тяжко вздымаясь и опускаясь, как будто это была глотка неимоверно огромного спящего чудовища. Ну а если стены здесь не из камня, то из чего же пол? Нет, так слишком легко дать волю воображению...
— Ты чувствуешь? — прошептал Кеман на ухо Шане. — Ну, это жужжание где-то на краю сознания? Как будто тут что-то дремлет, а мы соприкасаемся с краешком его снов. Или будто кто-то поет во сне отвратительную погребальную песнь.
Шана кивнула. Да, она это чувствовала. Чувствовала с того самого момента, как они спустились в пещеру. Правда, это ощущение не усиливалось, и если бы не слова Кемана, она списала бы это все на расшалившиеся нервы. Но все-таки он и вправду присутствовал — звук, столь низкий, что его невозможно было услышать, а можно было лишь ощутить. Интересно, а что еще слышит Кеман? Он ведь способен при желании обострять все свои чувства.
— Но при этом здесь нет ничего живого, — добавил
Ничего живого. Небывалое дело! В пещерах всегда можно было встретить небольшую компанию местных обитателей: насекомые, нетопыри, обычные мыши и всякие грибки, которыми питались мельчайшие организмы, прежде чем стать пищей для более крупных. И куда же они все подевались?
А главное — что их выгнало?
Шана шла в конце цепочки и не видела лица Киртиана, но Линдер был белым, словно те кости, что валялись ближе к выходу. Да и сама она, наверное, не лучше. Как будто что-то с каждым шагом вытягивало из них жизнь.
Внезапно Шане показалось, что они никогда не выйдут отсюда. Они так и будут брести за Киртианом, а потом попадают и поумирают. Именно это и произошло с отцом Киртиана — не несчастный случай, нет. Просто подземелье, заманивая его обещаниями и угрозами, по капле вытянуло из него жизнь, пока он забирался все глубже и глубже. А потом он просто упал и уже не смог подняться.
А потом Киртиан резко остановился, словно вкопанный.
Магические светильники, повинуясь его приказу, метнулись вперед, где виднелось какое-то большое открытое пространство. Спутники не натолкнулись на Киртиана исключительно потому, что умудрились свернуть в последний момент, кто вправо, кто влево. И в результате все они затормозили на краю обрыва, а за ним открылась пещера, настолько огромная, что сюда вместилась бы самая большая из пещер, какие только видала Шана, и еще бы осталось предостаточно места. Сердце Шаны готово было выскочить из груди. Она едва не свалилась с этого обрыва!
Во всяком случае, такой была ее первая реакция. Но когда глаза Шаны привыкли к изменившемуся освещению и она подошла к краю, оказалось, что обрыв вовсе не настолько ужасен, как показалось ей сначала. Если бы даже она не заметила его и свалилась вниз, в самом худшем случае она сломала бы ноги. Обрыв только казался таким уж глубоким и отвесным. После первого, и вправду отвесного, участка начинался крутой склон, спускающийся к полу. А вот то, что лежало рядами на полу, и порождало обман зрения.
Вещи. Нет. Конструкции. Разнообразные металлические детали, шестерни, колеса, детали, которые могли служить руками или ногами — либо ни тем, ни другим. Некоторые были размером с дом. Они стояли по трое в ряд, а за ними виднелось самое большое сооружение, огромная арка из какого-то тускло-зеленого материала. На вид она была более мертвой, чем кости на полу, но вызывала ощущение чего-то живого. И еще — ощущение нависшей угрозы.
Поверх всех этих механизмов лежала пыль — настоящий саван из пыли. Она скрывала блеск металла и скругляла углы. В некоторых местах этот слой пыли был толстым, словно одеяло. Таким толстым, что отдельные детали развалились и попадали на пол.
— Что это? — спросила Шана. Голос ее звенел от напряжения.
Киртиан лишь покачал головой.
— Не знаю. Думаю, никто из живых этого не знает. То есть я могу вам сказать, что это такое в принципе. Это устройства, которые некогда изготавливали наши Предки, чтобы они служили им, как теперь служат рабы. Их заставляла работать магия. Когда Врата закрылись, они перестали работать, и их бросили за ненадобностью. А вот почему именно они перестали работать, этого я сказать не могу.
— Они им служили? — озадаченно переспросил Линдер.