Эльфийские хроники
Шрифт:
От его одежды — порванной во многих местах, затертой до дыр, промокшей от дождя и кишевшей паразитами, — пахло плесенью. Кожа сапог ссохлась. Железо кольчуги почернело и теперь скрипело при каждом движении. Его — изрядно уже отросшие — шевелюра и борода были грязными и всклокоченными. Его ноги, руки и туловище были покрыты синяками и ссадинами. От тех двадцати рыцарей и тех конных лучников и пехотинцев, которых он повел в бой месяц назад, с ним осталось лишь три человека. Остальные либо были убиты, либо предпочли остаться с Кетиллом и прочими варварами в горах. Тем не менее, Драган чувствовал себя хорошо…
Перед его взором простиралась равнина, представлявшая собой северную окраину королевства Логр. На горизонте, наконец-то ставшем чистым, виднелись какие-то миражи: дымы какой-то деревни, укрепления какого-то городка, даже стены самого города Лота (почему бы и нет?), башни которого были украшены знаменами, хлопающими на ветру…
Безусловно, это были всего
Имелся только один разумный способ действий: нужно было дождаться ночи, покинуть убежище, выйти на равнину, пересечь этот океан травы и наконец-таки оставить далеко за спиной горы, в которых они бродили уже не первый месяц.
Драган бросил взгляд на троих своих воинов: лучника по имени Ги Роесток и двух пехотинцев — братьев Йона и Боверта, живших в его графстве Дейра, расположенном в провинции Кумбрия. Эти двое пошли вместе с ним, потому что он был их земляком. О лучнике же он не знал ничего… Фрейр уже улегся спать, завернувшись в свои шкуры, и безмятежный вид этого мальчика заставил Драгана улыбнуться. Сын Кетилла ничем не был похож на своих сверстников — по крайней мере, тех, которых Драган встречал в Лоте и на своих землях в Кумбрии. В нем не чувствовалось ни бахвальства, ни высокомерия, хотя его физическая сила и умение обращаться с оружием вполне могли бы вскружить ему голову. Ко всему, что происходило вокруг него, этот юный варвар относился с безразличием, которое Драган поначалу принял за апатичность, однако затем он понял, что данный термин вряд ли подходил к человеку, который был способен проявлять совершенно неожиданную и ужасающую ярость в бою. Привыкнув, видимо, к тому, что его постоянно одергивает его отец, этот мальчик предпочитал помалкивать, тем более что общий язык был для него почти незнакомым. Тем не менее, несмотря на непреодолимый барьер, который устанавливали между Драганом и Фрейром характер этого мальчика и сложившиеся обстоятельства, Драган без каких-либо колебаний доверил бы ему свою жизнь… Ему, кстати, вскоре придется это сделать. Ближайшие часы будут, пожалуй, самыми опасными во всем этом их путешествии, даже если Ха-Баг, город гномов, и в самом деле, как говорил Фрейр, находится отсюда лишь в нескольких льё. Если же мальчик ошибается или если они заблудятся в ночной темноте, то тогда они окажутся на открытой равнине и их легко обнаружат патрули орков…
Драган, пожав плечами, отогнал от себя эту бесполезную мысль. Близость опасности не могла омрачить то ощущение счастья, которое он сейчас испытывал. И его люди, насколько он видел, чувствовали то же самое.
Они были исхудавшими, их кожа покраснела, а взгляд стал волчьим. За то время, в течение которого им приходилось воевать в горах с орками, спать на холоде и питаться мясом животных, которых они добывали на охоте, их одежда превратилась в лохмотья, однако их сила воли и тела окрепли. Они научились двигаться бесшумно, сражаться с яростью хищников, обращаться, когда необходимо, в бегство, убивать своих врагов без какой-либо жалости, лишать их всего, что могло быть им полезным… В Пограничной области не действовал рыцарский кодекс чести и не имело значения ни одно человеческое чувство, кроме инстинкта выживания. Если для того чтобы добраться до Ха-Бага, им придется сражаться, то они были к этому готовы.
Баннерет не заметил, как заснул. Несколько часов спустя он проснулся от того, что кто-то громко чихнул. Луна зашла за тучи, и ночь стала даже темней, чем ему хотелось бы. Он, недовольно бурча себе под нос, поднялся, ударил ногой наугад в бесформенную массу своих спящих людей и поднял с земли свой меч.
— Пора, — тихо сказал он.
— Нет, не сейчас, — послышался откуда-то сверху негромкий голос.
Фрейр стоял на одном из огромных валунов. Его плащ, подбитый
— Орки, — сказал он, медленно поднимая руку и показывая на равнину.
Драган поначалу ничего не увидел, но потом ему удалось разглядеть в ночной темноте поблескивающие где-то далеко на равнине разрозненные огоньки. Они отнюдь не вызвали у него ощущение нависшей опасности.
— А ты уверен, что это орки?
Фрейр в ответ показал жестами руки на различные места на равнине.
— Патрули, да?
— Патрули.
— Мимо них можно проскользнуть, потому что они обязаны обмениваться друг с другом световыми сигналами и это их слепит.
— Орки видят в темноте.
— Но наверняка хуже, чем днем. Кроме того, у нас нет другого выбора. Если мы останемся здесь, они рано или поздно нас найдут.
Юный варвар повернулся лицом к Драгану, молча поразглядывал его, а затем покачал головой и спустился с валуна.
— Ну что же, пойдем, — прошептал Драган своим людям. — Держите оружие наготове. Оставьте здесь все, что может производить шум. Фрейр, ты пойдешь впереди…
Они отправились в путь в почти абсолютной темноте, которая заставляла их идти, выставив вперед руки, и очень осторожно делать шаги, потому что даже если бы один камешек вдруг покатился вниз по каменистому склону, это могло бы их выдать. Их глаза в конце концов привыкли к темноте. Склон вскоре стал более пологим, земля — более рыхлой, а запах хвойных деревьев сменился запахом мокрой травы и перегноя. Никаких огоньков они больше не видели. Драган зашагал — и задышал — уже более спокойно, не опасаясь больше, что может оступиться на каком-нибудь шатком камне и упасть. Он видел перед собой широкие плечи юного варвара, слегка покачивающегося из стороны в сторону при ходьбе. И тут вдруг Фрейр куда-то исчез. Всмотревшись, Драган понял, что юный варвар просто бросился на землю — молниеносно, молча и абсолютно бесшумно. Баннерет тут же последовал его примеру и, повернув затем голову, шепотом приказал своим людям сделать то же самое. Они пролежали на земле довольно долго, и когда люди Драгана — как, впрочем и он сам — начали ворочаться, беззвучно ругаясь себе под нос, поскольку покрывающая землю жидкая грязь стала впитываться в их одежду, они вдруг услышали, как треснула сухая веточка, а затем до них донеслись приглушенные голоса.
Фрейр повернулся и прикоснулся к руке Драгана, а затем поднял руку и два раза показал ему два пальца. Это означало, что к ним приближалось четверо… Драган кивнул в знак того, что он понял. Затем он увидел, что юный варвар вытащил из ножен свой кинжал и стал держать его наготове. Когда Драган тоже стал вытаскивать кинжал, всячески стараясь не допустить того, чтобы раздался скрип от трения клинка о ножны, он вдруг заметил впереди приближающийся тусклый мерцающий огонек. Это был не факел, а какой-то фонарь, способный осветить путь лишь на несколько шагов вперед.
Лежа в грязи, Драган задрожал всем телом — как от холода, так и от волнения. Теперь ему уже были видны черные силуэты орков, вынырнувшие из ночной темноты. Как и предупреждал его Фрейр, их было четверо: двое из них шли впереди, а двое — сзади. Тот, кто нес фонарь, держал его в вытянутой руке — как будто он что-то искал в траве. Драгану на какое-то время показалось, что монстры пройдут чуть в стороне от него и его спутников и не заметят их, но затем тот, кто держал фонарь — железный решетчатый цилиндр, внутри которого горела короткая сальная свеча — вдруг резко повернул его в сторону, и в исходившем от него свете на мгновение блеснул клинок среди грязной травы, на которой лежали люди. Орк осознал, что он сейчас увидел, с опозданием на пару мгновений. Когда он снова попытался осветить это место, он увидел уже не стальной клинок, а массивного варвара, бросившегося к нему с перекошенным от ярости лицом. В следующее мгновение кинжал Фрейра уже пронзил ему горло — раньше, чем он успел что-либо крикнуть.
Остальные орки успели вытащить из ножен свое оружие, еще до того как люди вскочили на ноги и бросились в схватку, но вот защититься от них они не смогли. Один из орков, однако, когда его руку пронзила стрела, издал пронзительный крик, прозвучавший на всю округу, и лишь потом его прикончил мощным ударом один из пехотинцев Драгана. Затем все пятеро людей замерли и стали прислушиваться и вглядываться в темноту с замирающим от волнения сердцем. Выждав некоторое время, Фрейр поднял фонарь с земли и, вытянув руку вверх, помахал им. Драган уже раскрыл было рот, чтобы приказать ему потушить фонарь, но, поняв что к чему, не стал этого делать. Мерцающее пламя свечи служило, по-видимому, вовсе не для того, чтобы освещать путь каким-нибудь другим оркам (тем более что они, если верить Фрейру, могли видеть в темноте), а для того, чтобы показывать местонахождение данного патруля другим патрулям. Драгану волей-неволей пришлось признать, что инстинкты юного варвара срабатывают гораздо быстрее, чем его, Драгана, способность рассуждать. Если другие патрули насторожились из-за крика, который издал перед смертью только что убитый орк, этот свет мог их успокоить или, по крайней мере, заставить их медлить в нерешительности.