Эльфийские хроники
Шрифт:
Стоявшие вокруг люди замерли: их поразила молниеносность действий эльфа. Гушер был самым сильным из них, однако его одолели так быстро, что они даже толком не успели увидеть, как это произошло. Взглянув на лицо Морврина, они тут же потеряли всякую охоту лезть на рожон: в выражении этого лица уже не было ни капельки доброжелательности. И страха в нем тоже не было. Его кожа побелела, глаза блестели, а зубы были так оскалены, как будто он собирался сейчас ими в кого-то вцепиться. Затем эльф откинул голову назад, закрыл глаза, сделал глубокий вдох и, отпустив своего противника, отступил от стола. Гушер свалился со стола на пол, но тут же поднялся на ноги и отошел к своим.
Сидевшие неподалеку королевские стражники наконец-таки поднялись из-за стола и направились к
— Займитесь вот этим типом, — сказал он тоном, не терпящим возражений. — Кто из вас главный?
Стражники несколько мгновений простояли в нерешительности, а затем один из них сделал шаг вперед.
— А кто ты такой, чтобы давать мне распоряжения?
— С вашего позволения, господин!
Все повернулись к тому, кто произнес эти слова. Это был молодой человек небольшого роста, но крепкого — как у медведя — телосложения. Волосы у него были каштановыми, а физиономия — как у солдафона. На перевязи у него висел длинный меч — такой, какой носят рыцари. Поверх дорожной одежды он был облачен в черные, как ночь, доспехи, с гербом, к которому даже самые бесшабашные вояки королевского войска уже давно приучились проявлять уважение: черный лев на белом фоне, стоящий на задних лапах и высовывающий язык. Герб герцогов Кармелитов. Вслед за этим молодым человеком в таверну зашли двое верзил, облаченных в обычные черные доспехи с белой каймой. Они тут же положили ладони на рукояти своих мечей.
— Пошли прочь, оборванцы! — рявкнул молодой человек, глядя на группку людей, которые только что пытались затеять ссору с эльфами. Эти люди тут же убрались восвояси. Затем он, повернувшись к стражникам, сказал:
— На колени перед Его Величеством Морврином, королем эльфов Элианда!
— В этом нет никакой необходимости, — возразил, усмехнувшись, Морврин.
— Ваше Величество, вы меня, конечно же, не узнаете, — сказал рыцарь, делая глубокий поклон. — Я присутствовал несколько лет назад на встрече госпожи Арианвен с нашим королем — Его Величеством Кером. Мне… э-э… мне стало известно о трагическом событии…
Улыбка исчезла с уст эльфа, но он, однако, в знак признательности за соболезнования кивнул.
— Как вас зовут, рыцарь?
— Я — Лео Гран, старший сын герцога Кармелида.
— Ну что же, рыцарь, мне очень повезло, что вы оказались сейчас здесь.
Лео Гран покачал, улыбаясь, головой.
— Я не уверен, что это что-то сильно изменило. Во всяком случае, для вас.
— Как бы там ни было, я вам благодарен, господин Гран. Может быть, вы согласитесь меня проводить? Мы — я и мой друг Лландон, — юный эльф слегка поклонился рыцарю, и тот его поприветствовал жестом, — хотим поговорить с королем.
Рыцарь в ответ пригласил эльфов пойти с ним в сторону королевского замка. Когда они уже выходили из таверны, Лландон увидел, как один из верзил в черных доспехах прошептал что-то на ухо сержанту, а тот, в свою очередь, схватил за руку одного из рядовых стражников и отправил его бегом в замок сообщить о прибытии короля эльфов. Второй верзила взял под уздцы лошадь своего господина и пошел позади него и эльфов.
Горожане снова стали расступаться на пути у Морврина и Лландона, но уже не потому, что они видели эльфов, а потому, что видели черные доспехи. В выражении их лиц уже не чувствовалось ни ненависти, ни изумления: они все просто опускали глаза.
Лландон попытался вспомнить, каким именем назвал себя этот низкорослый рыцарь с грубоватым лицом. Он не понимал, что же в этом человеке может быть такого ужасного, что его собственные сородичи, похоже, очень сильно его боятся.
Еще одна темница. После пребывания в тюрьме возле серного рудника, в загоне у основания горы и на окровавленной арене, на которой были оставлены проигравшие в поединках, Ллиану отделили от ее товарищей по несчастью и привели по подземным галереям королевства Того-кого-нельзя-называть в какое-то длинное помещение,
Впрочем, в тот момент в жилище старого эльфа данное предсказание несло в себе не больше информации, чем далекий раскат грома. Кроме того, сам Гвидион тогда вроде бы засомневался по поводу точности толкования. Он сказал, что судьба ее, Ллианы, и судьба подростка-человека связаны друг с другом, но он не мог понять, каким именно образом. Эльфы обычно не беспокоятся по поводу событий, которые могут произойти лишь в отдаленном будущем, и событий, на которые лично они не могут повлиять, а потому Ллиана тогда решила по данному поводу не переживать.
Теперь же все изменилось. Все то, что предсказали руны, постепенно сбывалось. Шип, то есть терновник, ранящий тех, кто к нему подходит: сам Гвидион, сопровождая Махеоласа прочь от Силл-Дары, был ранен ударом ножа, нанесенным ему подростком-человеком, — ударом, который мог отнять у него жизнь. Колесо, то есть движение: это долгое путешествие, в результате которого она оказалась здесь, в этом мерзком и душном мире уродства, шума, темноты и хаоса — мире камней и засохших деревьев, сером, как пепел, мире, являющемся полной противоположностью той действительности, в которой она выросла. Ничто здесь не напоминало о лесе, чистом небе, шелесте деревьев, завывании ветра. Она, Ллиана, была здесь бессильной и сломленной пленницей, тогда как Махеолас в силу какого-то непонятного поворота судьбы стал одним из тех, кто здесь распоряжается. Только развязка еще вроде бы не наступила. Развязка определялась руной тиса… Тис. Смерть и возрождение. Смерть бродила вокруг нее уже много дней, забирая жизни и неуклонно приближаясь к ней. И возрождение казалось ей самым худшим из всех вариантов развития событий, если ей придется навсегда остаться в этих Черных Землях, название которых очень удачно отражало все то, что в них происходило.
Снаружи донесся звук, который был громче всех других и который вывел Ллиану из состояния дремоты, в которое она, сама того не заметив, впала. Парой мгновений позже дверь, заскрипев, открылась, и Ллиану ослепил довольно яркий свет.
— Эльфийка… Мне только этого еще не хватало. Поднимайся, нам нужно на тебя взглянуть!
Не успела Ллиана выполнить то, что от нее потребовали, как ее грубо ударили древком копья в бок. Она сумела избежать второго удара только благодаря тому, что соскочила со скамейки, на которой лежала, и ретировалась вглубь помещения.