Эльфийский бык
Шрифт:
— Приглянем, — пообещал он. — Сейчас и выдвинемся… там леса-то хоть есть?
— Понятия не имею, — Поржавский с подчиненными предпочитал быть честным. — Найдите. Или организуйте там… на месте разберетесь. И смотри, Леший. На тебе государь!
Леший вытащил из-под кровати бирюзовый бюстгальтер, отделанный кружевом. Покрутил. И вышел на балкон. Бюстгалтер не пытался оседлать ветер, но скучно повис на березе, видом своим немало обрадовав местечковых ворон.
Ангелины уже не было.
Её рыжего Мишеньки тоже.
А может… и вправду, к лучшему?
Ну их, этих баб… другую найдет, еще лучше прежней. И… вообще, ему сейчас не о бабах надо думать, а о безопасности вверенного объекта.
— Подкозельск, — произнес Леший презадумчиво. И уже куда веселее набрал своего зама. — Собирайся.
Это он произнес совсем уж бодро, а еще добавил:
— Наш ждут Подкозельские леса!
[1] Виктор Геннадьевич, группа «Общество лучших поэтов»
Глава 12
Министр дает интервью о небывалых перспективах развития сельского хозяйства
Глава 12 В которой министр дает интервью о небывалых перспективах развития сельского хозяйства
«Небывалую сознательность проявили наследники многих великих родов, вдохновленные речью Его императорского Величества. Вспомнили они о своем долге перед Отечеством и, выразив горячее желание служить ему, отправились в разные уголки Империи, дабы там, работая наравне с простыми людьми…»
«Известия», ну очень патриотическая статья
Министр сельского хозяйства, князь Рыжков Елисей Витольдович, слегка щурясь, старательно улыбался в камеру. Предчувствия были самыми недобрыми. Нет, вопросы грядущего интервью ему выслали заранее и согласовали трижды, убрав ненужные, благо, канал был государственным, а потому ведущие, да и весь коллектив, сполна осознавали возложенную на них ответственность.
Но все одно было неспокойно.
Прямой эфир все-таки.
И зал…
И эта вот девочка в темно-синем костюме поглядывает с насмешечкой, будто догадывается о неспокойствии.
Рядом порхают гримеры. Суетно. Жарко. И пахнет не цветами, но потом, духами, косметикою всякой. И от этих запахов позорно свербит в носу.
— Вы, главное, держитесь уверенно. И отвечайте также, — в десятый раз кряду повторил помощник, который и организовал это интервью.
Не к добру.
Не стоило соглашаться. Плевать на гласность и политику открытости…
— Прошу, — ведущая указала на кресло. Над ухом министра закрепили микрофон, еще один прикололи к лацкану пиджака. — Вы не волнуйтесь… я вас только умоляю, поменьше терминов. Тема и без того своеобразная, зрители не любят слушать
И ручки сложила.
— Единственно… — она чуть замялась. — Даже не знаю, как сказать…
Предчувствие окрепло.
— Произошла небольшая рокировка…
— Что?
— Матвей Федорович, который должен был оппонировать, в больнице оказался. Острый приступ панкреатита… — ведущая изобразила скорбное лицо. — Но вы не волнуйтесь. Мы отыскали достойную замену.
И тут в студию вошел человек, глянув на которого Елисей Витольдович осознал, что ко внутреннему голосу и предчувствиям прислушиваться надо.
Вот…
Мог бы тоже в больничку съездить. Язву там врачу показать или на аритмию пожаловаться с давлением вкупе. А сюда бы помощника спровадил…
Елисей Витольдович и руку поднял к сердцу, прикидывая, сколь уместно будет изобразить приступ.
— Вы ведь знакомы с Саввой Тимофеевичем? — осведомилась ведущая.
Знаком.
И с ним. И с норовом его дурноватым, который, однако не помешал Савве Тимофеевичу карьеру сделать. Целым ректором стал, поганец этакий.
— Рад встрече, — осклабился тот.
Был Савва Тимофеевич не по-ученому высок и широкоплеч, при том обладал обширной лысиной, по слухам искусственного происхождения, призванною хоть как-то уравновесить стати с ученым званием. Еще Бычков имел привычку носить очки.
Большие. В грубой роговой оправе.
И вновь же люди близкие знали, что стекла в этих очках обыкновенные. Просто… стесняется Савва Тимофеевич своего обличья, более уместного для боевика, нежели для профессора.
— Главное, умоляю вас, не отступайте от протокола, — ведущая ручки сложила. Савва Тимофеевич нехорошо усмехнулся.
Вспомнил, небось, что на защите его, двадцать лет тому, Елисей Витольдович вопросы каверзные задавал, норовя выставить в нехорошем свете… или, что, может, кафедру ту первую стараниями Рыжкова не ему отдали, а Малюшину… или еще чего.
По спине поползли струйки пота.
— Сейчас отчет и начинаем. Помните, вы в прямом эфире…
Чтоб он еще раз согласился.
Что-то мигнуло.
Щелкнуло.
В следующий миг ярко вспыхнули софиты, отчего глаза заслезились, да и вовсе на какой-то миг Елисею Витольдовичу показалось, что он ослеп.
— Доброго дня! — голос ведущей был полон радости и нездорового оптимизма. — Сегодня в нашей передаче «Лицом к народу» необычные гости…
Елисей Витольдович поднял руку и поклонился, приветствуя зрителей. А вот Савва кивнул с важным видом.
— … и посвящена она будет удивительным новостям сельского хозяйства! Казалось бы, что может быть удивительного в сельском хозяйстве?
Министр-таки проморгался и мрачно подумал, что в нынешнем сельском хозяйстве столько всего удивительного, что, порой, даже не знаешь, чему больше удивляться.